Несовершенный человек. Случайность эволюции мозга и ее последствия

Применительно к тому, что случилось недавно, мы можем обойти проблему, руководствуясь здравым смыслом: чем более недавнее событие, тем лучше мы его помним. Но здесь есть свои ограничения. События давностью более двух месяцев начинают размываться в нашей памяти, что обычно затрудняет наши попытки восстановить их хронологию. Например, когда постоянных зрителей еженедельной новостной программы 60 минут попросили вспомнить последовательность сюжетов в эфире, они смогли легко различить истории, показанные два месяца назад, и те, что были на экране на прошлой неделе. Но сюжеты, представленные в более далеком прошлом – скажем, два года назад в сравнении с четырьмя, – были для них хронологически неразличимы.

Конечно, всегда есть выход. Вместо того чтобы просто пытаться вспомнить, когда что-то произошло, мы можем восстановить логику событий. С помощью процесса, известного как «реконструкция», мы восстанавливаем прошлое, коррелируя событие с неопределенной датой с хронологическими ориентирами, в которых не сомневаемся. Если взять еще один пример новостных событий и я попрошу вас назвать год, когда О. Джей Симпсон был обвинен в убийстве, вы, наверное, сумеете прикинуть дату. Картина судебного разбирательства, такая яркая когда-то, теперь (для меня, по крайней мере) начинает меркнуть. Если вы не фанат, вы, вероятно, не вспомните точно, когда был суд. Зато вы можете порассуждать, что это было перед скандалом с Моникой Левински, но уже после того, как Клинтон стал президентом, или что это случилось до того, как вы встретили свою вторую половину, но после того, как окончили колледж. Реконструкция, безусловно, лучше, чем ничего, но в сравнении с простым штемпелем с датой и временем она невероятно примитивна.

Похожая проблема – попытка вспомнить шестой вопрос, который должен задать каждый репортер. Не кто, что, когда, где или почему, но каков источник, например: Откуда мне это известно? Каковы мои источники? Где я видел ту устрашающую статью о желании администрации Буша оккупировать Иран? Было это в New Yorker? Или в Economist? Или в каком-то паранойяльном, но забавном блоге? По понятным причинам когнитивные психологи называют этот сорт памяти «памятью на источники». И память на источники, так же, как и наша память на времена и даты, за неимением почтового адреса, часто бывает чрезвычайно убогой. Один психолог, например, попросил группу испытуемых прочитать вслух список случайных имен (например, Себастьян Вайсдорф). Спустя 24 часа он попросил их прочитать второй список имен и определить, какие из них принадлежат знаменитым людям, а какие нет. Некоторые имена и в самом деле принадлежали звездам, а некоторые были вымышленные; интересно, что часть вымышленных имен взяли из первого списка. Если у людей была хорошая память на источники, они замечали эту хитрость. Но большинство людей догадывались, что видели это имя раньше, но не помнили, где именно. Узнав имя того же, скажем, Себастьяна Вайсдорфа, но не вспомнив, где они с ним сталкивались, люди ошибочно относили его к прославленным персонам, правда, не знали, чем именно он знаменит. То же самое происходит, когда избиратели забывают, слышали они историю Леттермана от кого-то или читали в New York Times.