Верность

По нашим воротам было сделано в тот вечер всего 18 бросков, но каждая из атак таила в себе реальную угрозу гола, это был содержательный, комбинационный хоккей.

На следующий матч мы вышли куда более собранными и по‑спортивному злыми. Наше самолюбие было задето, и теперь мы уже играли без оглядки на предстоящий чемпионат мира, на советы тренеров беречь себя. Тон задавал Борис Михайлов. Когда он отдыхал на скамье запасных, только и слышалось его напористое «вперед!», а когда капитан выходил на лед, то казалось – наша команда владеет численным преимуществом.

Вначале мы проигрывали – 2:4, но у каждого из ребят сохранялось ощущение, что вот‑вот наступит перелом. Боумен построил оборону на двух парах защитников – все они рослые, мощные парни, им было тяжело угнаться за нашими юркими форвардами, они стали выдыхаться. Тогда и Драйден задергался.

5:4 – выиграла сборная СССР.

Счет третьего, последнего в этой серии матча – 6:0 в нашу пользу. Говорят, что в тот день москвичи просто одолели телефонными звонками спортивные редакции газет: «Неужели 6:0? Нет ли в этом какой‑нибудь ошибки?» Казалось невероятным, что самые яркие звезды профессионального хоккея проиграли вот так, «всухую». Такого еще не бывало.

Наши ворота защищал Владимир Мышкин, а Драйдена сменил Чиверс. Мышкин сыграл лучший матч в своей жизни. За три периода он не сделал ни одной ошибки – случай в хоккее редкостный. Мне нравится самообладание и решительность этого хоккеиста, его приветливый, уживчивый характер. Перед канадскими профессионалами Мышкин не испытывал ни робости, ни смущения. После матча я от души поздравил его.

Что касается моего старого приятеля Джерри Чиверса, то он после матча жаловался: «Русские делали со мной все, что хотели. Я выглядел ужасно. Не знаю, смогу ли прийти в себя после такого удара…»

Глава 4. С хоккеем навсегда

Лейк – Плэсид, 22 февраля 1980 года

Узкая, похожая на купе спального вагона комната. Двухэтажные нары. Крохотное окно, забранное металлическими прутьями. Под потолком воет вентилятор. Холодно, пусто.

Сколько я сижу здесь один? Час, два? Книга все на той же странице. Страшно болит голова.

Из‑за двери до меня доносятся звуки музыки, веселые голоса. Там, в круглом холле, после дневных баталий собираются олимпийцы: лыжники, конькобежцы, фигуристы… Чью‑то победу будут чествовать, кого‑то благодарить за «серебро» и «бронзу». По телевизору крутят видеопленки с мультфильмами «Ну, погоди!», «Крокодил Гена».

Ну, погоди… Я усмехаюсь, поймав себя на мысли, что угроза мультипликационного волка адресована лично мне. Доигрался…