|
Сибиряки отдали должное этой красоте, создав пословицу: “В ельнике — трудиться, в березняке — веселиться, в кедраче — Богу молиться”». В свое время умные люди не только брали кедровое богатство, но и беречь его умели. «Толковые это были мужики — сибирские старожилы, которые возле своих деревень веками холили кедровые рощи, заложив начала оригинального, нигде больше в мире не встречающегося хвойного садоводства. Припоселковые кедрачи состояли в общественной собственности, и старики блюли в них строжайшие законы: не разрешали пасти скот и разводить костры, строго наказывали за преждевременный шишкобой». В то же время, как рассказывалось выше, кедровым лесам к настоящему моменту нанесен существенный урон, потому что люди не пожелали «ждать милостей от природы», а просто брали и брали, не думая о завтрашнем дне. Сегодня многие, не только специалисты, задумываются о том, что останется после нас нашим потомкам, да и сами мы— с чем будем свой век доживать? Кто-то возразит, что, мол, даже если сегодня посадить кедровые рощи, за наш век они и вырасти толком не успеют. И тут, как совершенно справедливо замечено в цитируемой мною статье, возникает один важный этический вопрос: «Если мы живем лишь для себя и только сегодняшним днем, то вообще все на свете, не говоря уже о нашем кедре, — трын-трава. Но если мы хотим серьезно думать о нашем времени, которое неразрывно связывает прошлое с будущим, если мы будем помнить, что наши дети должны жить счастливее, лучше нас, то поневоле в половодье наших больших забот маленьким ручейком втечет мысль о кедре. И вот почему — без леса русский народ не жил и не будет жить никогда. Культурные ландшафты даже очень отдаленного будущего непременно включат в себя оптимальные лесные площади. Это будут надежные стражи вод, почв и здоровья людей — парковые зоны вокруг городов и сел, защитные полосы по озерам, рекам и дорогам, живые заслоны на пути оврагов и суховеев, мощные зеленые массивы на водоразделах. И кедр — самое наше высокое, “кубатуристое” и долговечное хвойное дерево — обязательно станет основной, главной породой в таких лесах. Посудите сами. Живет кедр в три-четыре раза дольше сосны, ели, пихты, не говоря уже об осине или березе. Будет просто экономичнее, выгоднее иметь в основе лесов будущего самое долгоживущее дерево тайги, обладающее к тому же декоративными и другими качествами. Не все, наверное, знают, что климат и, за небольшими исключениями, почвы значительной части Европейской России чрезвычайно благоприятны для кедра, который не любит лишь сухости воздуха, черноземов и неувлажняе- мых песков. Причем при высокой влажности воздуха кедр прекрасно растет даже на камнях. Кедр теневынослив, но с младенческих лет не боится открытого солнца. Он хорошо растет на суглинке и супеси, на сырых дренированных почвах, легко переносит временные затопления. Морозы в полусотню градусов ему нипочем. И не случайно почти повсюду— от районов Курска, Тулы, Горького, Ижевска, Уфы и до Полярного круга — встречается этот интересный реликт. Иногда одиночное дерево, посаженное в незапамятные времена безвестным любителем, иногда старинные помещичьи и монастырские рощи, иногда — и это очень радует! — молодые древостой. В Кировской, Архангельской и Мурманской областях, в Карелии и Республике Коми растет кедр самородный, живущий на этих землях от века». В заключение статьи автор отвечает на вопрос, поставленный в ее заглавии: «Тут возникает одна любопытная проблема — исчезает он или распространяется? К сожалению, исчезает, потому что старые деревья погибают, а естественное возобновление пока отмечено только в Савватеевской роще на Соловецких островах. Кедру трудно дать потомство, семя его тяжелое и не имеет крылышек. Так что кедру, пока он не укоренился у нас как следует, не выжить без человеческой заботы». — 42 —
|