|
У пациентов, проходящих курс лечения в кресле, эти факторы практически сводятся на нет. У них также не наблюдается так называемого синдрома «плечо-кисть», выражающегося в ригидности левого плеча и отеке левой кисти. Существовало множество объяснений проявления этого синдрома. Одно из них заключалось в том, что в результате повреждения сердечной мышцы страдает автономная нервная система, сужаются мелкие кровеносные сосуды, что способствует уменьшению притока крови к кисти, вызывая дистрофию симпатических нейронов. Но главным фактором все же была неподвижность. Я насчитал до 50 проявлений этого синдрома в день в условиях строгого постельного режима. При помещении больных в кресло я ни в одном случае не столкнулся с таким осложнением. Наперекор всем мрачным прогнозам перевод пациентов после сердечного приступа в кресло не привел ни к каким осложнениям. В нашей статье, посвященной этому исследованию, говорится: «Самыми главными аспектами данного метода ухода за больными с острым коронарным приступом являются ощущение благополучия и приподнятое настроение. Это наиболее очевидно у пациентов, перенесших второй или третий сердечный приступ. Все они говорили о том, что на этот раз процесс выздоровления проходил намного легче». В январе 1951 года Левайн предложил мне написать тезисы доклада о нашем исследовании. Доклад должен был состояться на ежегодной конференции Ассоциации американских врачей. Эта собрание ежегодно проводилось в мае в Атлантик-Сити. Я спросил, сколько времени понадобится для подготовки тезисов, надеясь на срок не меньше месяца. Левайн ответил, что раз сегодня среда, то до понедельника мне вполне должно хватить времени. Я лишился дара речи. Ведь моим единственным опытом написания научной статьи были четыре вымученные в течение двух месяцев страницы, посвященные исследованию препаратов наперстянки. Я начал работать без сна и отдыха. Так как я совершенно не умел печатать на машинке, то по нескольку раз переписывал все от руки. В понедельник я все же подал Левайну рукопись на 15 страницах. Я ожидал, что он резко раскритикует ее, однако прошло несколько дней, но никакой реакции не последовало. Я решил, что Левайн счел рукопись слишком неудачной, чтобы говорить мне об этом. Наконец, потеряв терпение, я спросил мэтра, что он думает о тезисах. Тот ответил, что давно отослал рукопись в штаб подготовки конференции, так как она ему понравилась и он не стал ничего в ней изменять. Больше всего меня поразило то, что Левайн не редактировал раздел, посвященный обсуждению результатов. Основной упор в нем делался на психологические факторы, способствующие быстрейшему выздоровлению больных, находящихся в кресле, а не на физические, которые импонировали Левайну больше. Как бы то ни было, тезисы были приняты, и нас пригласили на конференцию. — 125 —
|