МЕДИЦИНА

Отсюда следует, что рассматривать организм в целостном исполнении, как это делается, например, в астрологии, или как набор органов по взгляду медицины, или совокупность клеток согласно цитологии – это уровень первичного прикос­новения к предмету. Знаний, полезных для здоровья на этом этапе познания, быть не может и их действительно нет, не­смотря на непомерные стремления их найти. Человек не однороден ни по одному из параметров. Он тем более неод­нороден, поскольку все органы, хотя бы как-то изученные чело­веком, живут не сами по себе, а вписаны, вложены или нераз­рывно связаны с общей средой обитания. Сердце, печень, же­лудок, ткань, клетка ... внутри живого тела – это не те ор­га­ны, которые удалены из организма и расположены вне тела. На стекле микроскопа нет той окружающей среды, в которой клетка выросла, потому сведения от вооружённого рассмат­ривания её оказываются чисто скелетного плана. Они безу­словно что-то дают, но этого всегда будет мало для распозна­вания причин отклонения её роста от нормы.

Признавая едока сост?вным существом, следует признать и наличие уровней организации этой сост?вности. Но этого недостаточно. Для осуществимости такой градации необхо­ди­мо ввести ещё между всеми уровнями разграничительную прослойку, выполняющую функции окружающей среды. Но такой разделитель ранее уже был обозначен как онторея. Этим самым в организм человека вносится дополнительный орган, без учёта которого всякое описание анатомии окажется не­полным, а представление о его функционировании – неверным.

Например, без учёта онтореи, получается, что пища, под­го­товленная соответствующим трактом, так или же иначе, но всасывается в кровь и кровью сразу доставляется к органам, тканям, клеткам, словом, ко всем потребителям, независимо от их запросов по принципу: хочешь или нет, но бери, что дают. Это простейшая модель распределительного устройства с без­душными блоками, т.е. механизм, неизвестно кем запущенный, для чего и на каком принципе действия. Всякие отклонения от некоторого среднего состояния воспринимаются самим ме­ханизмом, как болезнь. Медицина пытается вернуть потерян­ное равновесие, но при незнании сути механизма, попытки не могут быть иными, как только интуитивными и волюнтарист­скими. До сих пор такой подход осложнял текущую болезнь и провоцировал новые. Здоровье и лечение – не совместимы. В случае признания онтореи в качестве среды обитания час­тей организма, сами части приобретают статус сущностей. А коль так, то им требуется не просто обжитое пространство, а такое, чтобы оно оказалось способным обеспечить их полной атрибутикой поддержания жизни: пищей, удалением отходов, законами развития, но главная надобность состоит в доведе­нии до принуждения причинной направленности самого раз­ви­тия. Тогда образуется цепь равно заинтересованных зве­нь­ев, причём сама заинтересованность транслируется через все звенья в непрерывном режиме, но кусочно, именно так, как и должно выполняться на каждом звене персонально. Едок на своём уровне воспринимает и выполняет причинное назначе­ние, орган – на своём, ткань – на своём, клетка – на своём ... Но ни одно из звеньев не может выйти за пределы общего на­правления движения целостной конструкции – человека, а че­рез него и сущего. Сла­жен­ность поступи обеспечивает эконом­­ность расходования соб­ственных сил с тем, чтобы их всегда хватало для исполнения такой тяжёлой работы, как жить. Если же строптивость звеньев вынудит их отклониться от уста­нов­ленной линии движения, например, под давлением неодобрен­ной пищи, лекарств, чрезмерных нагрузок, телесного расточи­тельства, то жизненные силы уйдут на погашение причинных распрей, что в итоге сделает сущность неспособной жить.