|
В колледже нас учили, что многие болезни гнездятся у человека в голове. И я же всего-навсего медицинская сестра, а доктор — это настоящий «бог»; так не могла же я прийти к «богу» и услышать, что я здорова, а вся болезнь приключилась из-за моей излишней впечатлительности. Такое мне было бы трудно перенести. Только теперь я начинаю понимать, как важен был этот период отрицания болезни. Мне надо было пережить то время самостоятельно, а не бежать к врачу. Мне был необходим этот опыт, он научил меня переносить собственное бессилие и сделал способной обратиться за помощью к другим людям. Я спросила Бетти, что она имеет в виду под бессилием. Она объяснила, что бессилие — это способность сдаться и искать надежную гавань. Ее слова станут яснее после того, как мы пройдем остальные стадии исцеления Бетти. Обратимся к случаю Карен. Она отрицала свою болезнь, точно так же игнорируя сигналы, поступавшие от организма в виде боли. Будучи по профессии психотерапевтом, она неоднократно пыталась «работать» с психологическими факторами, вызывавшими, по ее мнению, боль. К сожалению, в дальнейшем стало ясно, что это и была своеобразная форма отрицания. С заболеванием Карен следовало «работать» на уровне физического тела. Послушаем Карен: Мне кажется, что период отрицания продолжался до того самого момента, когда я решилась на операцию. Моя болезнь оказалась выше моей способности воспринять ее, как факт. Я продолжала уговаривать себя, что стоит только пережить вот этот, последний, неприятный момент, как все наладится само собой, и все будет в порядке. Отрицание в моем случае приняло форму самостоятельной психотерапии. В основе любой формы отрицания лежит страх. Страх возникает от осознания тех неприятных и опасных вещей, с которыми придется столкнуться, признав существование заболевания. Карен боялась, что не сможет вылечиться самостоятельно. Боялась пребывания в клинике и ощущения физической беспомощности, которая неизбежно сопутствует послеоперационному периоду. Карен страшилась также мысли о том, что она может умереть на операционном столе, хотя была полная уверенность в том, что она благополучно перенесет операцию. Именно страх послужил причиной столь длительной отсрочки лечения. Страхи Бетти имели точно такую же природу: Я страшно боялась быть зависимой от других, боялась операции, мне было страшно и оттого, что я не смогла вылечиться самостоятельно и пришлось прибегнуть к оперативному вмешательству. Был еще страх потерять способность работать руками и лишиться возможности рисовать. Занятия живописью настолько успокаивали меня, давали мне такое сильное ощущение причастности к творчеству, что потеря способности рисовать вызывала у меня больший ужас, чем перспектива потерять способность ходить. — 127 —
|