Дельфания

Во сне, который навалился на меня тягучей истомой, я увидел себя на спокойно шествующем белом коне, я был в рыцарском облачении, рядом бежала Ассоль, на шее у нее темнел широкий кожаный ошейник с металлическими шипами. У меня на голове - конический шлем, прикрывающий нос, на теле кожаная куртка. Большой двуручный обоюдоострый меч покачивался и ударял по моему бедру, и от него исходила сила, которая была готова проявиться в борьбе за добро, истину, любовь. Мы двигались по неведомым просторам, вокруг нас высились незнакомые горы, потом появилась пустыня, а затем солнечная долина, заросшая сочными травами, высотой по брюхо коня. То, в лицо дул свирепый ветер с дождем, то мы пробивались сквозь лютую пургу и замерзали на горных перевалах, то страдали от жажды в знойных пустынях, но мы шли вперед к какой-то очень важной цели. Переправлялись через бурные реки, готовые поглотить нас своими темными, бушующими водами. А ночи мы проводили у костра, от которого в черное, ветреное небо летели искры. Тогда от седла я отстегивал какой-то струнный инструмент и начинал петь длинные баллады о любви и разлуке, о битвах и победах, о невзгодах, которые нам не страшны и которые мы преодолеем во что бы то ни стало. И вдруг мы оказались на Большом Утрише, как раз в том месте, где я спал. Здесь было много людей, которые сидели с закрытыми глазами под можжевельниками. Что они тут делают, подумал я. И это последнее, что я запомнил, потому как очнулся от прикосновения к своему лбу чьей-то ладони. Это была Дельфания, которая стояла на коленях рядом со мной. Вокруг лес был залит таинственно-лунным светом, и все вокруг казалось нереальным и фантастичным.

- Мне снился прекрасный сон, Дельфи! Зачем ты меня разбудила? - произнес я, продолжая лежать. - Я так и не узнаю, что было дальше, зачем люди сидели под деревьями?

- Я разбудила тебя как раз для того, чтобы все объяснить, - сказала она.

- Что объяснить? Ведь ты не знаешь, что мне снилось.

- Я знаю, Владимир, - произнесла Дельфания. - Ты видел себя рыцарем, который странствовал по неведомым краям, странам, пустыням.

- Действительно, - удивился я. - И у тебя этому есть свое объяснение?

- Не только, я должна тебе сказать еще что-то очень важное, что касается твоей миссии на земле.

- Мне представлялось, что мы уже все обговорили, Дельфи, может быть, не сегодня? Посмотри, какая чудная ночь! Она будто специально создана для любви, а не для разговоров, - произнес я и потянул Дельфанию к себе.

- Вот именно, ночь любви, и я буду говорить тебе только о любви, но не о нашей с тобой, а о другой.