Дельфания

- Спасибо тебе, - произнес я. - И понял вопреки всякой логике и здравому смыслу, что эта незнакомка - совсем не чужой мне человек, что я ей доверяю, как ни странно. Но самое удивительное то, что мне показалось, что я знал ее всегда и мы знакомы с Дельфанией с давних времен, просто очень долго были в разлуке, а вот теперь встретились.

- Что же случилось с твоей мамой? - спросил я. - Ее звали Мария, - произнесла Дельфания, опустила руку и посмотрела куда-то вдаль сквозь меня. - Ее убили. Ее застрелили плохие люди.

- Как же это случилось?

- Не надо об этом, - произнесла Дельфания и отвернулась. - Не сейчас, потом как-нибудь я расскажу тебе о своей жизни. А сейчас, - она резко развернулась, махнула головой - волосы разлетелись веером, из-под них виднелась ее улыбка искренности и игривости, - бери свою собаку и пошли. Скоро светать начнет, мне нужно успеть к морю.

Она посмотрела на мое вопросительное лицо и объяснила.

- На сушу я выхожу редко, только на сбор зверей, который происходит в ночь осеннего равноденствия.

- Но сегодня весеннее...

- А ты разве не догадался, что в этот раз я сделала исключение ради тебя! - и она посмотрела прямо мне в глаза так, что я покраснел до ушей. - Для кого же я оставила тогда раковину на берегу если не для тебя?

Я почувствовал себя так глупо, будто я был не сорокалетним мужчиной, а наивным мальчиком. И как мальчик, окрыленный новым знакомством, я бежал за Ассоль, которая скулила и лаяла из нашего убежища, оповещая весь лес о том, что ее привязали к дереву. Привязал я собаку механически, лишь только увидел незнакомку на поляне, опасаясь, что собака может кинуться на женщину, к тому же выходить на встречу с женщиной с волкодавом, по меньшей мере, неприлично. Ассоль, отпущенная на волю, выскочила на поле, подскочила к Дельфании и, став лапами на грудь, лизнула в лицо - Дельфания рассмеялась звонким смехом и устояла, хотя порой я теряю равновесие от таких нападений - выражений собачьей ласки. Потом она носилась, как собака Баскервилей, по серебристым просторам ночного раздолья, спрятанного между гор.

Мы шагали к морю по темному лесу. Я молчал, а Дельфания напевала какую-то странную мелодию, похожую на ту, что извлекалась из ее раковины. Я продолжал слышать ее внутренним слухом. Когда позволяла дорога, мы шли рядом, а когда становилось узко, то она шла впереди меня, где-то сзади легким бегом семенила Ассоль. Я посматривал на стройную, упругую фигуру женщины, и легкость, с какой она продвигалась по земле, напоминала движение балерины по сцене. Я чувствовал, что от нее ко мне передаются тонкие вибрации, и мое существо наполнялось какой-то неизведанной, счастливой истомой, и нарастало чувство прикосновения к чему-то неведомому, к миру, который можно только вообразить, к сказке, которая вдруг отворила двери и впустила меня в свое действо. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что во мне период ожидания, неизвестности, страха достиг своего апогея и почти мгновенно преобразился в озеро покоя, тихой радости и счастья. Эта женщина, которая, честно говоря, еще час назад вызывала во мне мистический трепет и ужас, теперь стала мне словно близким и родным человеком!