Азбука жизни

Но теперь я знаю, что я мысли не произ­вожу и потому более я не возлагаю на себя ярмо самоосуждения за появление непрошеных гостей!

Для меня это открытие всё равно, что новое рождение на свет Божий. Так как я, в силу своей мнительности, поддавшись доктрине вины и наказания за греховные помыслы, сделался некой свалкой му­сора, в которую сыплются и сыплются всякие отходы.

Я каюсь, унижаю себя, ненавижу себя, а они при­бывают и прибывают. Я стал подобием мусороперерабатывающего комбината. Религии, обществу вы­годно, чтобы я чувствовал себя последним грешником, тогда я послушен, покорен, а главное — управляем.

Страх — лучшее средство держать в рабстве. Не будет страха, развалятся все тюрьмы, цепи, стены и границы. Как тогда можно мною манипулировать, как можно меня использовать, если я не виню себя? Постулаты вины тщательно разработаны и распространены на каждого человека.

Меня также закодировали таким образом, что я за всё считаю себя повинным. На самом деле, я виноват лишь в том, что кому-то хочется есть, а «скушать» меня возможно только в том случае, если я буду во власти алчущего, который для этого сделает всё, лишь бы заковать меня в кандалы своей хитрой теории.

Теперь я выхожу за рамки этой догмы вины, сбрасываю кандалы и, познав правду, говорю себе, как только приходит дурная мысль: «Дорогая моя, ты опять посещаешь меня. Однако, я тебя не производил и за тебя ответственности не несу. Ступай, откуда пришла!»

Она будет возмущена: «Как же не несешь?! Я возникла в твоей голове, а значит, ты меня произвел на свет и ты — мой родитель. Грешно отказываться от своих детей!» Но я даже не буду прислушиваться к ее лукавым аргументам и закончу словами: «Прощай! Не я твой хозяин, мне ты не нужна!»

Отныне я перестал использовать выражение «Я думаю», которое заменил фразой: «Ко мне пришла мысль». Теперь я беспристрастно рассматриваю посе­тителей своего ума и рассуждаю: «Эта мысль — пуста и неинтересна, а вот эта мне подойдет».

Более я не говорю себе: «Я не хочу об этом думать», потому что, когда так говорю, я уже изначально подтверждаю то, что именно я думаю, что пришедшая мысль — моя, что я произвел ее своим умом. Тем самым, я немед­ленно отождествляюсь с нежеланной гостьей, даю ей основания задержаться сколь угодно долго в моей голове и душе.

Когда же я произношу: «Эта мысль мне неинтересна», я сразу расставляю все акценты, т.е. изначально отделяю ее от себя, оставляя ее за границей своего сознания, и потому, она может сво­бодно уйти.