Рождение без насилия

Его заворачивают в хлопок и шерсть. Этот мир так холоден! Открытыми оставляют головку и ручки, которые должны сохранить свободу для игры.

Ребёнка кладут на бочок. Не на спину. Мы знаем, почему.

На боку руки и ноги шевелятся в своё удовольствие. Животик дышит. Головка двигается без труда.

Мы позаботились о том, чтобы поддержать спинку малыша, дать ей опору. Чтобы спинкой он почувствовал "нечто", на что можно положиться, опереться.

И мы оставляем его.

Пятый шаг, пятая остановка на пути от рождения.

В первый раз ребёнок остался один.

Он открывает... неподвижность.

Необычный эксперимент!

И пугающий своей абсолютной новизной.

Девять месяцев, как Улисс, ребёнок был в море. Его вселенная не переставала двигаться. То нежно, то пугающе. Ведь тело его матери беспрерывно находилось в движении! Когда же она была неподвижной или спала, сильный ветер её дыхания, её диафрагмы беспокоили его.

Ребёнок жил в постоянном движении. Иногда в слабом, иногда в сильном. И чаще всего это был ураган, а не зачарованное озеро.

А теперь - пугающая перемена, всё остановилось!

В первый раз! Больше ничто не движется.

Вселенная погибла, застыла.

В течении своего путешествия, в своём далёком прошлом - никогда ребёнок не проводил подобного эксперимента.

Охваченный паникой, малыш принимается кричать.

И каждый раз, просыпаясь в тишине, он заново будет открывать для себя эту неподвижность, грубость мира - и будет плакать.

Эти слёзы скажут о тоске, о нежелании оставаться в одиночестве в мире, где ничто не движется, где всё замерло, оледенело.

Ничего подобного не произойдёт с нашим путешественником.

Потому что он свободен от страха.

Он шагает от открытия к открытию, от нового к новому с такой осторожностью, так медленно, внимательно, разумно, что ничто не может напугать его.

Он знает, что мы поняли.

Поняли его.

Он знает, что мы знаем что он знает что он уже здесь.

С этого времени он доверяет нам.

И вместо того, чтобы защищаться от нового, он принимает его.

Изучает, пробует и , конечно, наслаждается.

Тогда, как другие новорождённые кричат, наш герой остаётся спокойным, с широко открытыми глазами.

Или испускает крик, иногда когда выражает нам своё удивление.

Или свою досаду: когда его вынимают из ванны, он протестует.

Нет рыданий, нет паники, нет истерики.

Просто этот ребёнок знает, что он любит, а что нет, и выражает это.

И, конечно, протестует против прерывания купания.

Но, открывая новое удовольствие проводя новое исследование, он умолкает.

И в тишине пробует, изумлённый это новое, которое в другом случае напугало бы его - неподвижность.