|
Так, наряду с линейной концепцией времени, преобладающей в наших мыслительных привычках, появляется некая другая концепция, тоже выдуманная людьми, которая утверждает одновременное существование разных временных измерений в одном и том же пространстве. Эти измерения не сообщаются между собой, а если это происходит, то только в исключительных обстоятельствах. Лет пятнадцать назад мне захотелось рассказать франкоязычным гештальт-терапевтам о жизни и творчестве Пола Гудмена и его роли в гештальт-те-рапии, и я отправился по его следам и переговорил с большим числом людей, хорошо знавших его лично, чтобы собрать их воспоминания46. Среди этих людей оказался Ирвин Польстер, который обратил мое внимание на понимание Гудменом проблемы времени. Тем самым он глубоко изменил мой образ мысли, открыв передо мной другие перспективы, нежели та, которой я подспудно придерживался и считал само собой разумеющейся. Он сказал буквально следующее: «Есть много вещей, которым я научился от него [Пола Гудмена] и которые представляют его фигуру в особом свете. Одна из таких вещей касается места детства в жизни человека. Как он обычно говорил, взрослая жизнь — это не то, что сменяет детство, а то, что бывает помимо детства». 46 Robine J.-M. Un album d'entretiens a propos de Paul Goodman // Gestalt, 1992, №3. 126Жан-Мари Робин Внимательный читатель книги Перлза и Гудмена47 обнаружит, что такая логика присутствует на ее страницах: логика «в то время как», а не логика «вместо того, чтобы». Т. е., говоря схематично, быть пятидесятилетним не значит перестать быть сорокалетним, двадцатилетним, трехлетним. Это значит, что если вам пятьдесят, то одновременно вам сорок, тридцать, двадцать, десять, пять лет и два года. С такой точки зрения, если мы ведем себя как двухлетние дети, это не надо рассматривать в терминах регрессии, потому что нам два года, невзирая на наш возраст. Как в научно-фантастических романах, линии времени наслаиваются друг на друга и действуют одновременно. Использование термина «регрессия», как это рассматривается многими психотерапевтами, далеко не избавлено от оценочных суждений. То, что думали об этом Перлз и Гудмен, можно расценить как приглашение к регрессии: «Ощущения детства важны не потому, что они составляют прошлое, которое необходимо преодолеть, а потому что они составляют некоторые из самых удивительных сил взрослой жизни, и речь идет о том, чтобы их заново открыть: непосредственность, воображение, прямота мыслей и действий. То, что надо, как говорил Шахтель, это заново открыть способ, которым ребенок приобретает опыт мира»48. — 67 —
|