|
Процесс приобретения новых знаний имеет точно такую же форму. То, что ново, привлекает внимание своим отличием от уже известного, возбуждает интерес как что-то, что должно быть принято или отвергнуто, или частично принято и частично отвергнуто. Это может быть расширением знания/которое у человека уже есть, или заменой чего-то, во что человек до сих пор верил. Чтобы ассимилировать знание, нужно его рассмотреть, проработать, и до некоторой степени проработать себя. Таким образом уже известное и новое знание ассимилируются друг с другом и расширяется диапазон того, что человек понимает и может делать. Если ассимиляция не доведена до завершения, новое знание может быть условно принято как что-то, что может <применяться> при заданных обстоятельствах. При полной ассимиляции знаемое и знающий едины, здесь нет <применения знания> к ситуации, подобно прикладыванию мази к ране или крема к лицу, - есть только че-ловек-в-действии. Здесь человек и его знания находятся в нормальном здоровом слиянии. Если в дальнейшем полностью ассимилированный способ мышления, представления или делания на каком-то основании окажется неадекватным, или возникнет необходимость заменить его иным, это породит проблему, вновь будет полностью сознаваемо, заново проработано, и либо вновь утверждено, либо модифицировано, либо отвергнуто и заменено чем-то лучшим. Только то, во что человек должен, как ему говорят, верить, или то, что его заставляют принять как обязанность - иными словами то, что не принято человеком полностью как его собственное и не ассимилировано им, не уподоблено ему самому, - только это человек не может поставить под вопрос, даже если все обстоятельства этого требуют. Такого рода нарушение слияния с <авторитетами> вызовет слишком сильное чувство вины и тревожности. Патологическое слияние - это такая ситуация, в которой составляющие часта, ранее дифференцированные и отделенные друг от друга, совмещены и удерживаются вместе, будучи изолируемы от <игры> дальнейшего опыта. Это связывает энергию, связывает актуальную и потенциальную деятельность обеих частей так, что их дальнейшее функциональное использование в организме становится невозможным. Рассмотрим, например, структуру какого-нибудь хронического запрещения. Предположим, человек сдерживает рыдания посредством произвольного 132 сокращения диафрагмы, и это становится привычным и не-сознаваемым. При этом человек, который манипулирует своими функциями таким образом, не может ни рыдать, ни свободно дышать, то есть теряет обе функции. Не будучи способным выплакаться, он не освобождается от своей печали, не может покончить с ней; он даже не может ясно вспомнить, какая потеря вызывает его печаль. Тенденция рыдания и препятствующее этому сжатие диафрагмы образуют устойчивую линию борьбы двух противоположно направленных деятельностей, и это продолжающееся состояние войны изолировано от остальной части личности. — 101 —
|