|
Обозначение своего “я — ученика” высветило его отторгнутую часть и помогло ему вернуть к жизни ранние воспоминания о школьных успехах, а также о том, как он стал бояться и избегать их. Его рассказы восстановили его “я — ученика” и дали ему новую мотивацию для того, чтобы получить и принять это “я”. Ориентация Когда “я” занимает свое место в диалоге и в акцентуации, процесс называния предлагает пациенту и терапевту ориентацию на то, что находится на дальнем плане его переживаний. Эта ориентация становится молчаливым союзником для акцентуации. Сама по себе ориентация не имеет такого драматического накала, как диалог или акцентуация, однако играет чрезвычайно важную роль в терапевтическом процессе. Необъявленное признание определенных “я” может помочь терапевту лучше понять пациента и направлять терапевтическое взаимодействие. Актуальное определение различных “я” должно быть лишь малой частью терапевтического репертуара. В противном случае и диалог, и само называние “я” могут утратить остроту и не будут включать широкий спектр переживаний, которые пробуждаются в терапии. Слишком частое называние может привести к усилению бдительности и сознательного контроля пациента, а следовательно, и к ослаблению его контакта с терапевтом. Например, пространные разговоры терапевта с пациентом о его добром “я”, могут выродиться в высокопарные рассуждения о том, какой он добрый. Такая техника не должна заменить нормальных взаимоотношений, которые обычно возникают между людьми. Любая техника может послужить улучшению обычного контакта, но никак не должна вытеснить его или вовсе занять его место. В случае, который я хочу вам предложить, признание “я” моего пациента служило в большей степени для ориентации. Кстати сказать, в течение двух лет в наших сессиях не было ни одного диалога между различными “я”, за исключением нескольких случаев, когда мы очень аккуратно коснулись этой темы и назвали какие-то “я” вслух. Но я постоянно ориентировался на признание этих “я”, и только потом они были названы, что возымело сильное действие. Признание этих “я” помогло мне лучше понять моего пациента, но это были лишь детали нашей беседы, а не ее главное терапевтическое содержание. Моего пациента Джейсона наняли на работу, чтобы руководить коллективом большой корпорации. Его гуманное отношение к работникам порой расходилось с интересами корпорации, а вызывающий тон, с которым он говорил о своей работе, заставлял меня сильно сомневаться. В чем же он больше заинтересован: хочет ли соблюдать интересы корпорации или свои собственные? Когда мы начали терапию, Джейсон чувствовал себя аутсайдером на службе. Он считал, что его поглощенность работой была лишь символической и не означала настоящей заинтересованности. — 46 —
|