Обитаемый человек

При употреблении понятия “я” чрезвычайно важен антропоморфный рефлекс. Этот рефлекс заставляет людей видеть человеческое везде — в природе, в неживой материи, у животных и даже внутри самих себя. Вздохи ветра, стоны моста, танцы деревьев, разгневанный океан, гордый утес. Все это определения человеческого состояния, и не удивительно, что человек наделяет все части самого себя такими же живыми определениями. Антропоморфность придает драматизм, понимание и значимость сырому опыту. Это очень похоже на то, как в захватывающем представлении зрители идентифицируются с различными персонажами. Антропоморфное “я” проясняет психологическую жизнь в противоположность простой передаче опыта.

Нам необходимо представлять себе Бога, для того чтобы усилить антропоморфность идентификации с ним. Персонификация Бога — это основной способ войти в душу множества людей. Некоторые люди пытаются преодолеть антропоморфизм, говоря о том, что Бог являет собой определенные качества — дух, добро или бессмертие. Но даже эти люди попадаются на удочку антропоморфизма, когда, говоря о Боге, они произносят “Он”, хотя грамматически было бы правильнее сказать “Оно”.

Другой пример антропоморфизма взят из психологической теории Бубера* “Вы-ты** отношения”. Он применял слово ты к глубоко прочувствованным объектам, как одушевленным, так и неодушевленным. Для него это означало глубокую близость к другому, что давало ему возможность называть его, ее или это на ты. Если же отношения являются скорее случайными или далекими, тогда человек или предмет называется просто “это”. Но даже к утренней заре можно обратиться на “ты”.

Люди тоже срастаются со своей внутренней реальностью. Человек раздроблен между наблюдателем и наблюдаемым объектом, активным и пассивным началом, что делает из него по крайней мере двоих. Это внутренние взаимоотношения, в которых ни одна сторона не остается в одиночестве. В результате такого внутреннего общения “необработанные” чувства человека — будь то альтруизм, зависимость, предприимчивость, стойкость — могут быть распознаны, соединены воедино и названы как альтруистическое “я”, предприимчивое “я”, стойкое “я”. Окрашивая чувства, подталкивая их к идентификации, человек начинает больше обращать внимание на простые обозначения своих качеств. С помощью особого узнавания и акцентирования внимания человек антропоморфно выделяет свое “я”, как если бы читал повесть о себе.

Определенно, “я” нуждается в эмпатии. Терапевт подключается к эмпатии “я”, для того чтобы облегчить человеку путь к принятию в себе нового. Пока эмпатия не установится, мы будем сталкиваться с такой же нейтральной реакцией, с какой может столкнуться читатель книги, которая хоть и хорошо написана, но не заставляет его переживать за героев. Эмпатия мобилизует человека продолжать общение с собственным “я”, даже рискуя разочароваться или запутаться.