|
Глаза министра заблестели. Наконец-то эта надоевшая история попадала в его родную стихию. Но он тут же досадливо поморщился. - Вы же сами сказали: подобный вопрос приведет в ужас наших милейших депутатов. Определение!.. Ясное и точное! Определение человека! Да никогда нам не добиться... - Как знать? Вы же видели, как отнеслись к этому присяжные во время процесса? Вспомните свою собственную реакцию. Самое невероятное во всей этой истории, что даже мы, англичане, чувствуем себя обязанными, преодолев свой инстинктивный ужас... - Вы шутите, господин судья, - с тонкой улыбкой возразил министр. - Никогда не позволю себе... - Так вы говорите серьезно? - Вполне серьезно. Необходимость в подобном определении давно назрела, и даже британский парламент, по моему мнению, согласится взять на себя этот труд. Министр ответил не сразу, он, очевидно, обдумывал слова собеседника. - Возможно, вы и правы, в конце концов... Словом, никто не удивится... если кто-нибудь... желательно из членов нашей партии... обратится в парламент с запросом... и упрекнет нас в том... что мы позволили высмеять... Покусывая губу, он рассеянно улыбался. Казалось, он совсем забыл о сэре Артуре. И вспомнил о нем, лишь когда тот заговорил: - Только, господин министр, не следует связывать обсуждение в палате общин непосредственно с процессом. Вы, конечно, знаете, что, пока дело находится sub judice, нельзя начинать политическую дискуссию, которая сможет так или иначе повлиять на приговор. - А, черт!.. Но в таком случае... это же все меняет... - Почему же? Надо только принять необходимые меры предосторожности. - Значит, мы можем рассчитывать на ваши советы? - Господин министр, я и мысли не допускаю, что более сведущ в юридических науках, чем господин генеральный прокурор или же... - Конечно, конечно, но они слишком заняты. Итак, решено: вы будете руководить нами. Он встал. Судья последовал его примеру. Молча прошли они по мягкому ковру. Вдруг министр спросил: - Скажите... а адвокат - член парламента? - Мистер Джеймсон? Конечно, - ответил судья. - Как вы думаете, а нельзя от него ждать, - сказал министр, каких-либо... выступлений, которые могли бы затруднить... - Не думаю, - возразил судья, улыбаясь. - Наоборот, если ловко взяться за дело, мы, вне всякого сомнения, найдем в нем союзника. Министр остановился. Широко открыл глаза, наморщил лоб. - Но... - начал он в замешательстве, - не следует заблуждаться... Если, как мы надеемся, тропи окончательно признают людьми... ведь это значит, что его подзащитного тогда повесят? — 108 —
|