|
Сэр Артур ответил не сразу. - Что же, это было бы возможно, - проговорил он наконец. Он умолк и молчал довольно долго. - Да, было бы возможно, - повторил он. - Но только при одном условии. Он замялся, и министр энергичным движением руки, плохо скрывавшим его нетерпение, дал понять, что ждет продолжения. - При том предварительном условии, что все поводы для сомнений будут уничтожены. - Я вас не понимаю, - сказал министр. - Если даже новый состав присяжных, - начал сэр Артур, если даже новый состав присяжных и признал бы подсудимого виновным (хотя в настоящее время это мало вероятно), что бы это доказало? Лишь то, что _по закону_ подсудимого считают виновным в убийстве собственного сына. Но вопрос о природе его сына по-прежнему оставался бы открытым. Равно как и вопрос о тропи в целом. Мне кажется, это не привело бы к желаемым результатам. Министр выжидающе посмотрел на сэра Артура. - Обвиняемого отправили бы на виселицу или на каторгу, - продолжал судья, - но что помешало бы компании Такуры использовать тропи в качестве рабочего скота на своих ткацких фабриках? Разве только пришлось бы начать новый процесс, еще более запутанный, чем этот. Да и кто бы его затеял? - Ну, а вы что предлагаете? Сэр Артур сделал вид, что ответить сразу на этот вопрос не так легко. - Я думаю, для того чтобы добиться решения, и к тому же решения, которое бы дало положительные результаты, надо было бы... надо было бы, чтобы это решение строилось на совершенно определенной, не вызывающей никаких сомнений основе. - Согласен, - отозвался министр. - Но на какой? - На той, которую тщетно пытались найти присяжные. - То есть? - На узаконенном, ясном и точном определении человеческой личности. Министр широко открыл глаза. Наконец после минутного колебания спросил: - Но... разве оно не существует? - Как раз этот вопрос, - сдержанно улыбаясь, ответил сэр Артур, задали мне сбитые с толку присяжные. - Прямо не верится! - воскликнул министр. - Неужели же это возможно? - Подобного рода определения не английская добродетель... Скорее они вселяют в нас ужас. - Вы правы... но я хотел спросить: неужели возможно, что французы... или немцы, друг мой, даже немцы?.. Трудно поверить, что немецкие ученые писали свои философские труды о чем-то таком, чему они предварительно не дали определения. Сэр Артур улыбался. - Все это ставит нас в весьма затруднительное положение, - добавил министр, - во всяком случае, теперь. Что же делать? Как, по-вашему, можно добиться... - По моему мнению, - ответил сэр Артур, - следовало бы передать этот вопрос в парламент. — 107 —
|