|
Кроме того, я помню, как Лайам говорил мне: – Не люблю семейные встречи. Не понимаю, зачем люди тратят замечательный выходной день, чтобы изобразить интерес к повышенному давлению, намечающемуся разводу или разорению кого‑то из родственников, который потратил слишком много денег, пытаясь превзойти соседей в качестве посаженного у дома кустарника. У меня был бой‑френд, который любил проводить время со своей семьей. Стоит мне его вспомнить, как сразу же клонит в сон. И все же я с удовольствием представляю, как было бы приятно однажды прийти домой и не услышать от родственников вопроса, почему я до сих пор одна и не хочу ли познакомиться с Джейсоном – сыном одной знакомой по работе. И если хочу, то они надеются, что я по достоинству оценю этого прекрасного человека и не стану обращать внимания на сильную угревую сыпь на его лице. А пока ничто не может сравниться с тем, как я теперь провожу воскресные вечера. Я уже не чувствую себя самой одинокой в этом мире, погружаясь в праздник объятий и веселья, взятых напрокат фильмов и попкорна из микроволновки. И если мне звонит страдающая от одиночества подруга, которой просто необходимо поговорить, я отвечаю рассеянно – и становится понятно, что я не одна. А ведь помнится, я очень грубо повела себя с одной знакомой, когда она с набитым попкорном ртом заявила, что не может разговаривать, потому что занята любовными играми и просмотром взятого напрокат фильма. Да, кстати, раз уж об этом зашел разговор – завтра ведь воскресенье. А Лайам так и не звонил после нашей последней проведенной вместе ночи. Он ведь не может быть занят настолько, чтобы не встретиться со мной в выходные хотя бы ненадолго. Я вешаю трубку после разговора с матерью, и стены моей квартиры начинают повергать меня в сильную депрессию. А ведь всего несколько минут назад они излучали воспоминания о Лайаме, прекрасном Лайаме! Теперь же напоминают о том, что его нет со мной рядом! Все это так глупо! Я не отношусь к типу неуверенных в себе девушек и не собираюсь впадать в панику после нескольких дней молчания шикарного успешного англичанина лишь по той причине, что он может заполучить любую, какую только захочет, женщину в этом мире. И все же я сейчас очень несчастна. И признаюсь честно, чувствую себя так, будто у меня в груди растет кактус. Он причиняет боль и колет меня изнутри, и, пожалуй, это самое страшное ощущение, которое я когда‑либо испытывала. Меня несколько волнует и удивляет то, что мои боль, неуверенность и огорчение от пустых стен в квартире полны драматизма. Боль такого рода никак нельзя назвать обычной. Она вселенская! — 119 —
|