|
Такой явно неспортивный подход к делу, вероятно, вызвал возражения и даже определенную зависть. В итоге все это привело к страшной буре, которая разразилась во время крушения сборной Франции во встрече со «Штутгартом» в «Парк‑де‑Пренс». Публике вбивали в голову идею о моих фантастических заработках, и ей не понравилась моя спокойная игра, они даже не делали скидки на то, что я мог быть в то время не в форме. Должен сказать, что мне пришлись не по нутру шумные манифестации, устроенные болельщиками в тот памятный вечер. Нож гильотины Парижа опустился на мой затылок. Вечером того же дня я вернулся в Сент‑Этьенн на самолете нашего клуба. Мы приземлились в час ночи в аэропорту «Бутеон». Там я с одним из моих друзей по команде осушил бутылочку шампанского. Мы весело смеялись, стараясь забыть прошлое. Затем я возвратился домой. Телефон трезвонил не умолкая. Всем просто не терпелось поговорить со мной. Вероятно, звонили друзья или знакомые. Я не поднимал трубку. Не хотелось. Я не подавал признаков жизни. 2 часа ночи… Я по‑прежнему в одиночестве. Хожу по комнате кругами. Кристель с детьми, Лораном и Мариной, проводят каникулы в Ла Буль. Не стоит их будить в столь поздний час. Наконец принимаю решение лечь спать. Почему эта проклятая кровать так широка? Почему я здесь в полном одиночестве? Почему меня так злобно освистали? Не могу уснуть. Ожидаю, когда займется день. Утром с воспаленными от бессонницы глазами вскакиваю с постели и мчусь к телефону. Вызываю Ла Буль. Кристель перепугана насмерть. Она уже слышала по радио первые комментарии. Она знает все. Она обращается ко мне со словами, полными любви и ободрения. Она хочет вернуться домой. Увидеть меня как можно скорее. Несмотря на свое угнетенное состояние, я прошу ее не прерывать каникулы с детьми, по крайней мере подождать еще сутки… Я ей позвоню… Я сообщу ей все новости. Я все еще в одиночестве. Я решил отрезать себя от мира, от других людей. Не включаю радио. Не отвечаю на телефонные звонки. Никаких газет. Включаю видеомагнитофон, и все время прокручиваю ленты с Луи де Фюнесом. А в памяти воскресает та злосчастная 63‑я минута матча сборная Франции – «Штутгарт». Кто‑то звонит в дверь. Это приходит Баттистон. Я силюсь улыбнуться, черпая новые силы в его добродушной улыбке. Он везет меня в Сен‑Эан, расположенный высоко в горах, в небольшую гостиницу, которая вот уже несколько лет является «генеральным штабом» Доминика Рошто. Мы обедаем вдвоем. Без свидетелей. Я постепенно прихожу в себя. Я все острее чувствую в себе растущее желание увидеться. с Кристель и детьми. — 93 —
|