Форварды

ВИТАЛИЙ СТАРУХИН

Почему‑то считается, что лучший футбольный возраст двадцать три‑двадцать пять. Возраст, что и говорить, прекрасный. Но не перечесть случаев, когда форварды в тридцать, а то и старше начинают заколачивать голы еще хлеще, чем в молодые годы, и вокруг них тогда вскипает всеобщий интерес, подчеркнуто сочувственный, особенно у людей в годах, бывалых болельщиков, которые радуются так, словно этот форвард и за них постоял. Возьмем и пофантазируем: каков был бы футбол, если бы возраст расцвета наступал от тридцати до сорока, в ту пору, когда мужчины в полной мере набираются опыта и разума? Я думаю, что футбол в их исполнении смотрелся бы интереснее и уж наверняка заслуживал названия «интеллектуальный». Не потому ли и случаются такие взрывы у 30‑летних форвардов, что они к этому моменту постигают те тайны футбола, которые не давались в юности?

Один из поздних бомбардиров – Виталий Старухин. Год 1979‑й, год «Спартака», во втором сезоне после возвращения в лигу высшую из первой выигравшего чемпионское звание. Такой сюрприз способен затмить все остальное, тем более что у «Спартака» великое множество болельщиков по всей стране. Нет, не затмил: в ту осень симпатизировали Старухину, центрфорварду «Шахтера», забившему в матчах чемпионата 26 мячей и выигравшему приз «Труда». Дальше – больше. В предновогодних выборах лучшего футболиста года предпочтение у журналистов получил Старухин, опередивший по популярности звезд «Спартака». Его бомбардирское достижение было столь поощрено еще и потому, что совершил он его в «роковые» для футболиста 30 лет. В подобной ситуации выборщики про себя думают: «те» еще успеют, а «этому» другого случая не представится.

Старухина я намеренно назвал центрфорвардом, хотя и знаю, что в конце семидесятых этот термин отдавал старинкой. А он оставался центрфорвардом и по району действий, «переезжать» из которого не собирался, и по всем повадкам. Достаточно высокий, рано облысевший и потому выглядевший особенно крупноголовым, Старухин имел любимое занятие: подстеречь высоко летящий мяч и боднуть его в сетку. В годы, когда играл Старухин, он был общепризнанным, а точнее сказать, единственным мастером игры головой. Он не особенно высоко выпрыгивал, как это умеют английские центрфорварды, нет, он угадывал ту точку, где ему следовало оказаться. Вряд ли его удары головой надо представлять эффектными, напротив, они совершались обычно незаметно, в столпотворении. Одно резкое касание, и мяч скрылся из виду, только что летел, а теперь гните спину и доставайте его из ворот! С детских лет любил он забивать головой, имел к этому способности и развивал их. Все, не только защитники, а и любой человек на трибунах, знали, чем силен Старухин. И все‑таки он улучал мгновение, подкрадывался, и его голова обрывала полет мяча.