|
совершенно непохоже!» Фигура в проеме храма подняла руку, сделала шаг вперед и продекламировала глубоким приятным голосом: «Я — жрица Астарты,— причитала она,— остерегайтесь приближаться ко мне, ибо смерть таится в моей руке»., «Не надо, дорогая,— запротестовала леди Маннеринг.— Вы пугаете нас. В самом деле, страшно». Хейдон бросился к ней: «Бог мой, Диана! Ты прекрасна!» Мои глаза попривыкли к лунному свету, и я мог видеть все более отчетливо. Диана действительно, как сказала Виолет, выглядела совсем иной. Лицо у нее обрело явно восточные черты, зрачки высвечивали жесткостью, а на губах играла такая странная улыбка, какой я у нее никогда не видел. «Осторожней! — предупредила она.— Не приближайтесь к богине. Любого, кто прикоснется ко мне, поразит смерть!» «Ты великолепна, Диана,— заявил Хейдон,— но прекрати это. Так или иначе, но мне... мне не нравится это». Он шел к ней по траве, и она выбросила руку в его сторону: «Остановись! — крикнула она.— Еще шаг, и я уничтожу тебя волшебством Астарты!» Ричард Хейдон рассмеялся и ускорил шаг, когда произошло нечто странное. Он вдруг покачнулся, затем будто споткнулся и рухнул наземь головой вперед. Он так и не поднялся, оставшись лежать ничком на земле. Неожиданно Диана начала истерически смеяться. Странный и страшный хохот разорвал тишину поляны. С проклятием Эллиот рванулся вперед. «Я не перенесу этого! — кричал он.— Вставай же. Дик. Ну, вставай!» Однако Ричард Хейдон оставался лежать там, где упал. Эллиот подбежал к нему, опустился перед ним на колени и осторожно перевернул Ричарда. Он склонился над ним, вглядываясь в лицо брата. Затем Эллиот резко вскочил на ноги, чуть качнувшись при этом. «Доктор! Ради бога, доктор, подойдите. Я... я думаю, что он мертв». Саймондс сорвался с места, а Эллиот медленно двинулся к нам. Он смотрел вниз, на свои руки, смотрел как-то странно, что я ничего не понял. В этот момент дикий вопль исторгла Диана: «Я убила его! О, мой бог! Я не хотела этого, но я убила его!» И она, постепенно теряя сознание, медленно опустилась на траву, превращаясь в бесформенную массу. Тут закричала г-жа Роджерс: «Уйдемте с этого страшного места, иначе что-нибудь может произойти с нами. О, это ужасно!» Эллиот положил руку мне на плечо. «Этого не может быть,— бормотал он.— Говорю Вам: этого не может быть. Человек не может быть убит подобным образом. Это... это неестественно». Я попытался успокоить его: «Всему есть объяснения. У нашего кузена должна была быть какая-нибудь болезнь сердца, о которой никто не подозревал. А тут возбуждение и шок...» Он прервал меня. — 94 —
|