|
Эмилия говорила: "Мой взрослый женатый сын хвастается своими внебрачными победами над женщинами. Ну что я ему скажу? Мне жаль его жену, но не могу же я портить взаимоотношения с сыном. То, что с ним происходит, ужасно. Но он хотя бы доверяет мне и рассказывает об этом. Я не могу сказать: прекрати эти связи. Я не могу портить отношения с сыном. Я не могу позволить себе потерять его". Эмилия может быть спокойной. Сколь бы ни было женщин у сына, она – мать – у него на первом месте. Подтекст его пересказов о своих похождениях примерно таков: "Ты, мама, – несравненная женщина. У меня есть другие подруги, которых я использую для секса. Но люблю я только тебя одну". Сын нуждается в этой безграничной материнской любви, как и прежде. Ему только по паспорту 37 лет, а по уровню зрелости и зависимости от матери ему 7 лет. В конце концов, жена не может дать ему столько безусловной любви, сколько дает мама. Если жена делает ему что-то хорошее, то он чувствует себя обязанным платить тем же. Это уже обязательства. Это ответственность. Репертуар взрослой жизни. А мама ничего не требует взамен, лишь бы он при ней был, ее вечно маленький мальчик. Некоторые мужчины, воспитанные одинокими женщинами, не женятся совсем или женятся поздно. Они не могут решиться порвать с атмосферой восхищения, которую создала мама. Полина Ивановна, мать 40-летнего сына, на словах выражает желание, чтобы Юра женился. И тут же восхищается тем, что он такой заботливый сын, еще ни разу не отдыхал в отпуске без мамы. Примечательно, что Юра страдает ожирением. Мать сделала его немужчиной даже по форме тела. Мать демаскулинизировала его. Слой жира как будто защищает его от посягательств женщин. Хорошей матерью легко быть при условии удовлетворенности взаимоотношений с мужем или хотя бы с любовником. Хорошая мать видит в сыне хотя и близкого, но отдельного человека, другого, а не продолжение себя. Часто "маменькины сынки" становятся больными зависимостью от алкоголя или наркотиков. Изменить что-либо в подобных взаимоотношениях очень трудно. Отношение матери к сыну носит характер влечения. И все же была у меня в группе одна женщина, которая поняла это свое влечение к сыну. Ей удалось в какой-то степени изменить себя. Вот как она сама об этом рассказывает: – Моему сыну сейчас 27 лет. Когда он был юношей, я была к нему так сильно привязана, что не помню минуты, чтобы я о нем не думала. Если к 23 часам он не возвращался домой, я места себе не находила. Я была сплошной комок нервов. Однажды он мне сказал: "Мама, я конечно, могу приходить домой даже в 22 часа. Но неужели ты не понимаешь, что отравляешь мне жизнь?" Эти слова потрясли меня, я долго над ними думала. Постепенно я начала осознавать, что любовь и моя чрезмерная привязанность – это не одно и то же. В группе (имеется в виду психотерапевтическая группа) я окончательно убедилась, что надо себя отвязывать от сына. Что мне помогало? Не знаю. Но я часто пользуюсь молитвой, которую узнала в группе (речь идет о гештальт-молитве). Теперь я каждый день ее повторяю. — 110 —
|