|
Из перевода греческого текста вскоре стало ясно, что на Розеттском камне было высечено постановление, принятое общим советом египетских жрецов в 196 году до н. э. В тексте перечислены благодеяния, оказанные фараоном Птолемеем народу Египта, и подробно описаны чествования, которые, в свою очередь, жрецы воздали фараону. Они, например, объявили, что «празднество в честь царя Птолемея V, вечно живущего, любимца Птаха, богоподобного Эпифана Эвхариста, будет ежегодно проводиться в храмах по всей стране с первого числа месяца Тота в течение пяти дней, когда они будут носить венки и совершать жертвоприношения, и воздавать другие обычные почести». Если в двух других надписях содержалось это же самое постановление, то, казалось, что расшифровка иероглифического и демотического текстов не будет представлять никаких трудностей. Оставались, однако, три значительных препятствия. Во-первых, Розеттский камень, как видно на рисунке 54, сильно попорчен. Греческий текст состоит из 54 строк, из которых последние 26 повреждены. Демотический текст состоит из 32 строк, в которых повреждены начала первых 14 строк (следует заметить, что демотический текст и иероглифы писались справа налево). Иероглифический текст сохранился хуже всего: половина строк была полностью утрачена, а оставшиеся 14 строк (которые соответствовали последним 28 строкам греческого текста) уцелели лишь частично. Вторым препятствием для дешифрования было то, что обе египетские надписи представляли собой древнеегипетский язык, на котором никто не говорил уже как минимум восемь столетий. Можно было найти группы египетских символов, которые соответствуют греческим словам, что даст возможность археологам определить значение египетских символов, однако установить, как звучат египетские слова, было невозможно. А до тех пор, пока археологи не будут знать, как произносились египетские слова, они не смогут определить фонетическое значение символов. Наконец, интеллектуальное наследие Кирхера по-прежнему заставляло археологов рассматривать египетскую письменность как семаграммы, а не фонограммы, а потому лишь очень немногие пытались хотя бы просто провести фонетическое дешифрование иероглифики. Одним из первых ученых, который усомнился, что иероглифика являлась рисуночным письмом, был англичанин Томас Юнг, необыкновенно одаренный и эрудированный человек. Юнг родился в 1773 году в Мильвертоне, в графстве Сомерсет, и уже в два года мог бегло читать. К четырнадцати годам он выучил греческий, латынь, французский, итальянский, иврит, халдейский, сирийский, самаритянский, арабский, персидский, турецкий и эфиопский языки, а когда стал студентом колледжа Эммануэль в Кембридже, то получил, благодаря своим способностям, прозвище Феномен Юнг. В Кембридже он изучал медицину, но, поговаривали, что его интересовали только болезни, а не больные. Постепенно его все больше стали занимать исследования, и все меньше — забота о больных. — 150 —
|