|
Ами смотрит на одном из компьютеров текущие координаты и что‑то быстро прикидывает в уме. – Эрнесто, пять градусов вправо, пожалуйста. – Есть, мэм, – говорит Эрнесто и поворачивает на пять градусов вправо. – Что вы ищете? – Бесплатное приложение, – объясняет Ами. – Маленький бонус для наших клиентов – экскурсия с показом достопримечательностей. Видите? Вот. – Она мизинцем показывает что‑то, секунду назад возникшее на экране. Рэнди нагибается и всматривается. Явно антропогенное образование: мешанина прямых углов и прямых линий. – Похоже на груду обломков. – Так и есть, – отвечает Ами. – Когда‑то это была значительная часть филиппинского национального достояния. – Что?! – Во время войны, – говорит Ами, – после Перл‑Харбора, но до того, как японцы заняли Манилу, правительство опустошило казну. Все золото и серебро упаковали в ящики и вывезли на Коррехидор – якобы для сохранности. – Что значит «якобы»? Ами пожимает плечами. – Это Филиппины. У меня такое чувство, что определенная часть ушла на сторону. Однако много серебра оказалось здесь. – Она выпрямляется и кивает на Коррехидор за окном. – Тогда считалось, что Коррехидор неприступен. – Когда примерно? – В декабре сорок первого – январе сорок второго. Так или иначе, скоро стало ясно, что Коррехидор падет. В начале февраля одна подводная лодка забрала золото, вторая – людей, которых нельзя было оставлять неприятелю, вроде дешифровщиков. На серебро подлодок не хватило. Макартур оставил Филиппины в марте. Ящики с серебром выносили ночью и бросали в море. – Вы меня подкалываете? – Лучше утопить, чем оставить японцам, правда? – Да, наверное. – Японцы подняли значительную часть серебра. Они взяли в плен американских водолазов на Батаане и Коррехидоре и заставили их работать. Однако пленные ухитрялись припрятать часть серебра и передать филиппинцам, которые тайком доставляли его в Манилу. Серебра было столько, что оно совершенно подорвало японские оккупационные деньги. – Так что мы видим сейчас? – Остатки ящиков, развалившихся от удара о дно, – говорит Ами. – А после войны серебро еще оставалось? – Конечно, – легко отвечает Ами. – Большую часть сбросили сюда, и его подняли водолазы, но что‑то вывалили в других местах. Одно такое место отец нашел в семидесятых. – Обалдеть! Ерунда какая‑то. – А что? – Не поверю, что груды серебра так и лежат тридцать лет бери, кто хочет. — 103 —
|