|
При первой же встрече доктор С. заявил моему самому способному практиканту, что в течение шести лет он будет вести его терапевтический анализ. Пять дней в неделю в течение шести лет. А после этого, в течение еще шести лет, он подвергнет моего практиканта дидактическому анализу. Алексу он сразу сказал, что будет анализировать его двенадцать лет. Кроме того, доктор С. потребовал, чтобы жена Алекса, которую “Иисусик” в глаза не видел, тоже прошла шестилетний терапевтический анализ. И мой студент убухал двенадцать лет жизни на психоанализ, а его жена — шесть лет. “Иисусик” заявил, что им нельзя иметь детей, пока он не разрешит. А я ведь был уверен, что из Алекса получится блестящий психиатр, он подавал огромные надежды. Доктор С. утверждал, что он занимается ортодоксальным анализом в точности по Фрейду. У него было три практиканта: А., Б. и В. А. должен был парковаться в секторе А; Б. ставил машину в секторе Б, а В. парковался в секторе В. А. приходил на занятия к часу дня и уходил в 1 час 50 мин. Он входил в одну и ту же дверь, “Иисусик” пожимал ему руку, и Алекс ложился. “Иисусик” придвигал свой стул к левой стороне кушетки, устанавливая его ровно в 18 дюймах (45 см) от изголовья и в 14 дюймах (35 см) от левого края. Когда приходил следующий практикант Б., он входил в ту же дверь, а Алекс выходил в другую. Б. укладывался на кушетку, а “Иисусик” усаживался, строго соблюдая свои 18 и 14 дюймов. Всех троих лечили одинаково: Алекса шесть лет, Б. пять лет и В. пять лет. Как подумаю об “Иисусике”, зло берет: разве это не преступление — в течение двенадцати лет лишать Алекса и его жену счастья иметь детей, а ведь они так любили друг друга. Перейдем к другому случаю: двенадцатилетний мальчик страдал ночным недержанием мочи — очень крупный мальчик: рост 180 см, возраст 12 лет. С ним пришли родители и стали мне рассказывать, как они его наказывают за мокрую постель: и тычут его лицом в мокрые простыни, и лишают сладкого, и не пускают играть с товарищами. И ругали его, и пороли его, заставляли стирать свое белье, убирать за собой постель, не давали ему пить после полудня. А бедный Джо двенадцать лет кряду отправлялся спать и исправно заливал свою постель каждую ночь без исключения. Наконец, в первых числах января родители привели его ко мне. Я сказал: “Джо, ты уже большой мальчик. Послушай, что я скажу твоим родителям. Дорогие родители, Джо — мой пациент, и никто не должен мешать моим пациентам. Вы, мамаша, будете сами стирать белье Джо и приводить в порядок его постель. Вы перестанете его ругать. Вы не будете его притеснять. И перестанете напоминать ему о мокрой постели. А вы, папаша, не станете его наказывать или лишать чего бы то ни было. Относитесь к нему как к образцовому сыну. Вот и все, что я хотел вам сказать относительно Джо”. — 70 —
|