|
До завершения дома оставалось ждать недолго, когда Ральф пришел ко мне и пожаловался: “Последние два месяца у меня постоянно болит мочевой пузырь”. “Ральф, как же так можно? Два месяца болит, при твоем-то возрасте, и ты не пришел раньше?” — пожурил я его. “Понимаю, но я знал, что ты пошлешь меня к урологу, а этого я не вынесу”, — ответил Ральф. “Опиши мне свою боль”. Ральф очень точно все описал. “Ральф, — сказал я, — надеюсь, что это доброкачественная опухоль. Я думаю, у тебя опухоль предстательной железы. Тебе придется сходить к урологу”. “Не пойду я ни к какому урологу, — заявил Ральф. — И ты меня не заставишь”. “Я поговорю с твоей женой и дочерью”, — сказал я. “Можешь говорить, а к урологу я не пойду”. Понадобилось несколько недель уговоров со стороны жены и дочери, чтобы Ральф согласился повидать уролога. “Но только не в Фениксе”, — сказал он. “Куда ты согласен поехать?” “Я мог бы поехать в Майо”, — ответил Ральф. “Каким транспортом?” — спросил я. “Самолетом не хочу”. “Значит, придется ехать поездом или автобусом, — заключил я. — Автобус слишком часто останавливается, и ты можешь передумать. Предлагаю поезд. Ральф, дать тебе в сопровождение хорошеньких медсестричек, чтобы они наверняка доставили тебя в Майо, или дашь мне слово, что доберешься самостоятельно?” Ральф вздохнул и сказал: “Даю слово”. Кончилось тем, что он вылетел из Чикаго самолетом на Рочестер и позвонил мне из Майо, чтобы сообщить, что он уже на месте. Я позвонил в клинику в Майо и убедился, что он действительно там. Его там обследовали и прооперировали. “Если бы вы приехали к нам двумя месяцами раньше, — сказали ему врачи, — мы спасли бы вам жизнь. При самом оптимистическом прогнозе вы проживете года два. Постарайтесь прожить их счастливо, насколько это возможно”. По возвращении в Феникс Ральф все рассказал мне. “Мне надо было сразу с тобой поделиться, ты бы смог меня заставить поехать. Мне осталось два года жизни. Есть идеи?” Я ответил: “Поторопись со строительством дома. Надо, чтобы ты полюбовался им в законченном виде. И не упускай никаких возможных для тебя развлечений, ходи в гости, на танцы”. В последние месяцы отпущенных ему двух лет Ральфу стало настолько худо, что пришлось слечь в постель. Умер он в течение месяца. Я часто навещал его перед смертью. За ним ухаживала сиделка. Как-то я вошел в комнату, она обернулась, взглянула на меня и произнесла: “О, это вы, доктор Эриксон. С вами я не останусь в одной комнате”. Повернулась и вышла. — 199 —
|