|
В конце интервью Эриксон определил ситуацию следующим образом: «Вы позволили мне взяться за лечение -- это мое дело -- вы же беретесь за то, чтобы вам стало лучше, но только в пределах того, что вы можете, -- это ваше дело". Эриксон комментирует это так: «Эта негативная формулировка наиболее приемлемо и эффективно для Гарольда скрывала за собой позитивную цель -- реальное улучшение. Таким образом, и позитивное, и негативное стремление объединялись здесь для достижения общей цели -- благополучия -- т.е. цели, которая, как он чувствовал, была ограниченной, но которая таковой не являлась". Резюмируя содержание первой встречи Эриксона с этим пациентом, можно сказать, что предпринятые шаги предполагают, что пациент одновременно двигается в двух противоположных направлениях. Пациент определяет отношения с психотерапевтом таким образом, что он сам отчаянно добивается помощи у психотерапевта, но вместе с тем, он сопротивляется любым изменениям. Эриксон отвечает пациенту на двух уровнях, удовлетворяя обе потребности пациента. Он принимает просьбу о помощи, определяя себя как человека, который берет на себя ответственность за ситуацию, и производит лечение, а пациент при этом должен следовать инструкции. Внутри этой рамки он, вместе с тем, определяет их отношения таким образом, который подходит к тому человеку, который сопротивляется изменениям и не готов выполнять прямые инструкции. Это достигается (А) мотивированием пациента к изменениям посредством задержки предложения помощи, когда пациент находится в состоянии отчаянья, (Б) использованием языка пациента и согласием с определением пациентом себя как кретина, (В) определением приемлемых пределов того, что пациент должен делать, и чего не должен, (Г) облегчением дальнейшего самораскрытия, (Д) определением ожиданий к пациенту в терминах целей и с большой неопределенностью, заверением пациента в том, что он не должен делать больше, нежели он может и он не получит больше, чем ему нужно, и (Е) определением ситуации как такой, в которой "ни один ее участник, ни другой не могут приказывать друг другу". Самым трудным здесь является противоречивое и расплывчатое определение ситуации, но любая психотерапевтическая ситуация является таковой. По определению, пациент, обращающийся к психиатру, просит помощи, но, также по определению, в обычном смысле слова, у него все в порядке, его проблема состоит в том, что он не может взаимодействовать с другими людьми, в особенности с теми, кто предлагает им помощь. Поэтому общая ситуация должна быть определена как помощь, но внутри этих рамок следует избегать прямых требований и ожидать более "нормального поведения, т.е. поведения, характерного для обычной ситуации, когда один предлагает, а другой принимает помощь. Другими словами, общее определение ситуации должно предполагать, что ситуация предназначена для того, чтобы создавать изменения, но внутри этой ситуации прямых требований изменения быть не должно, а должно быть принятие человека таким, каков он есть. В случае с Гарольдом, если Эриксон требовал изменений, то они определялись как незначительные количественные возрастания того, что есть. Вот почему Эриксон определяет психотерапию, с чем пациент охотно соглашается, как такую процедуру, при которой ни он, ни пациент не будут пытаться что-либо реально менять: просто слабоумному кретину помогут продолжать быть таким, каков он есть, но стать при этом счастливее и работать несколько лучше. — 73 —
|