Необычайная психотерапия

Например, однажды ко мне обратилась женщина и довольно отчаянно умоляла меня выписать рецепт на продолжение курса транквилизаторов, которые она принимала уже довольно давно. Я сказал: "Да, конечно". И начал шарить по столу. "Где-то здесь у меня был рецептурный справочник", — говорю я, открываю стол, выдвигаю верхний ящик, но не могу найти книги, выдвигаю второй ящик, ищу на столе. Я изображаю усиленную активность, но не могу найти рецептурный справочник, и пока я его ищу, мы начинаем беседовать. Так или иначе, к концу беседы она собирается уходить, оба мы забываем о рецепте на транквилизатор. Если она раньше собирала их, она должна будет взять лекарство из своего неприкосновенного запаса, потому что я буду забывать выписывать рецепт и на последующих встречах.

Когда я забываю про это, и она про это забывает, то между сеансами она начинает думать: "Я должна напомнить ему про это". Она думает так, вместо того, чтобы пойти к другому врачу. Но совершенно очевидно, что я про это чистосердечно забываю, а она об этом забывает непроизвольно. Таким образом ее ожидания продолжают сосредотачиваться на мне.

Иногда, когда у меня на лечении находится человек, привыкший к транквилизаторам, и ждет от меня, чтобы я выписывал ему рецепты на них, я предлагаю ему образцы, которые присылают мне фармацевтические фирмы. При этом я говорю, что таким образом им не придется платить за лекарства высокие цены. И вот они начинают получать лекарства только от меня, и я таким образом могу контролировать, насколько мало и как редко они их принимают.

Иногда Эриксон применял такой прием, который он называл нормальным лечением зависимости от транквилизаторов. Следующий пример иллюстрирует использование этого приема при решении довольно серьезной проблемы.

Один врач диагностировал у своей пациентки нарушение функций печени из-за неумеренного потребления транквилизаторов и позвонил мне из своего города, попросив принять ее на лечение. Если с дерева падал лист, или листок бумаги слетал со стола на пол, она нуждалась в транквилизаторе. Когда она вошла в кабинет со своим мужем, весь ее вид говорил о том, что она хочет, чтобы к ней отнеслись как к нормальному человеку. Я понял, что если я дам ей понять, что считаю ее невротичкой, она станет скованной и агрессивной, и при этом совершенно не важно, будет ли она сотрудничать со мной или нет. Она хотела, чтобы к ней относились как к нормальному человеку. Она ходила на лечение к психиатру несколько раз в неделю, но оставалось совершенно непонятным, почему она туда ходила. Беседуя с нею, я узнал, что у нее есть музыкальное образование, а у ее мужа — степень кандидата наук. Поскольку она интересовалась прежде всего классической музыкой, я сказал ей, что любое решение ее проблемы с транквилизаторами должно носить совершенно классический характер. То есть это должно быть нечто, чего ей хватит на долгие годы.