|
Мать, наблюдая за тем, как улучшается почерк ее сына, могла гордиться его достижениями. Он тоже мог гордиться этим. Когда они пришли ко мне вдвоем, чтобы показать образцы нового почерка Джонни, я увидел прилежного ребенка и прилежную мать, гордящуюся успехами сына. Я листал тетрадку страницу за страницей и рассматривал по отдельности буквы "Н", "Е" и "Т", комментируя достоинства почерка мальчика. Поскольку у Джонни была теперь всегда сухая постель, отец стал раньше приходить с работы и играть с мальчиком в мяч. Отец реагировал на излечение мальчика удивительным образом, он сказал ему: "Ты научился не мочиться в постель гораздо быстрее, чем я, потому что, должно быть, ты гораздо умнее меня". Он оказался очень щедрым. Меня он совершенно исключил из ситуации. Помог его сыну не психиатр, это он сам, отец, передал ему по наследству могучую силу ума. Выздоровление Джонни стало общим достижением семьи, отец не уставал хвалить Джонни, и мальчик, таким образом, получил признание и принятие со стороны отца. От какого бы симптома ни страдал ребенок, будь это энурез либо что-либо другое, рядом с ним всегда обнаруживается взрослый, сверхвовлеченный в проблемы ребенка, и терапевтические действия направлены на то, чтобы ослабить в этой паре эмоциональную связь друг с другом. В следующем нашем примере весьма острая проблема решается посредством выполнения терапевтических заданий как мальчиком, так и его отцом. Двенадцатилетний мальчик в течение двух лет ковырял себе лоб таким образом, что там у него образовалась незаживающая рана. Мать и отец использовали все виды наказаний для того чтобы он прекратил ковырять лоб. Его учителя и товарищи пытались уговорить его не делать этого. Врачи пугали его раком, бинтовали голову, заклеивали рану и делали все возможное для того, чтобы он перестал ее трогать. Но мальчик проникал под бинты и пластыри и продолжал ковырять рану. Он объяснял, что его желание ковырять рану не поддается никакому контролю с его стороны. Родители мальчика делали все возможное, чтобы помочь ему прекратить ковырять в ране, но они не могли согласиться друг с другом в отношении того, какие наказания следует использовать. Отец был склонен к крайностям, предлагая лишить ребенка всех развлечений. Он продал велосипед мальчика и сломал его лук и стрелы. Наконец, мальчика направили ко мне. Поговорив с матерью, я узнал некоторые вещи о семейной ситуации. Я узнал, какие ценности и нормы в этой семье, какие обязанности выполняют члены семьи, включая тот факт, что мальчик занимался уборкой. У них был большой газон и большой сад, и мальчик полностью отвечал за их чистоту. Я узнал также, что мать была склонна защищать мальчика, который был очень обижен на отца за то, что тот его так часто наказывает. Особенно он переживал из-за сломанного лука и стрел. Я узнал также, что у мальчика страдает правописание: он часто пропускал буквы в словах. (Мне нравится заглядывать в тетради детей, чтобы проверить, что у них там есть). — 149 —
|