Испытание Эриксоном

Эриксон (перебивая). Строгое заключение договора со мной побудило ее к пониманию, что она может пережить любое заклю­чение.

Зейг. Понимаю.

Эриксон. Вот как я узнал о ее фобиях, касающихся лифтов и мостов.

Зейг. И насчет автомобиля, проезжающего по мосту, когда за рулем сидит кто-то еще.

Эриксон. Но большинство людей анализировали бы эти фобии совершенно по-иному.

Зейг. Значит, вы обычно игнорируете жалобы пациента?

Эриксон. Я вслушиваюсь в смысл того, что они описывают. Пациентка сказала, что спокойно переносит выруливание на взлетную полосу и посадку. Но когда самолет в воздухе, ее трясет. А мужчина утверждал, что его парализует и он не может войти в самолет. Боязнь войти в самолет — вот где причина неудобства. Я позволил ему думать, что его страх сохранился, — и потерпел неудачу. А он, конечно же, не понял настоящего значения поездки на лифте.

Зейг. И вот почему вы были уверены, что он это попробует.

Эриксон. Я знал, что он это попробует. Он все еще думает, что его проблема остается при нем. Слишком много людей вслушиваются в проблему, но не слышат то, что пациент не говорит (смеется), хотя им следовало бы это делать. Это действительно очень важно.

(Эриксон звонит в жилую часть дома и просит миссис Эриксон выйти и забрать его.)

Эриксон. Я буду завтра.

Зейг. О’кей.

Эриксон. Вы вольны заниматься чем угодно. У меня завтра прием в одиннадцать и в час. В полдень я, скорее всего, слегка перекушу. В два часа я приму вас. А теперь вам лучше прочитать эту статью Хейли и Уикленда о моей технике и понять, как я структурирую вещи.

Зейг. “Наведение транса с комментарием”, так? (Erickson, Haley & Weakland, 1959) Хорошо.

Эриксон. Когда имеешь дело с пациентами, упоминаешь нечто, смысл чего станет явен пациенту, может быть, через полчаса, а может, через неделю.

Зейг. Внедрение.

Эриксон. А что касается меня, то лучший способ выяснить, есть ли у вас братья (не показывая виду), заключается в том, чтобы начать хвастаться своим собственным братом.

Резюме

В тот день Эриксон изложил три случая фобий. Не думаю, что это случайно.

Еще до моего визита Эриксон знал о моем трепете, связанном с предстоящей встречей. Я встретился с двумя его коллегами, Робертом Пирсоном и Кэй Томсон, на конференции, которую посетил как раз перед встречей с Эриксоном. Впоследствии Пирсон позвонил Эриксону и рассказал ему обо мне (Pearson, 1982). Посредством своих историй о фобиях Эриксон выражал эмпатию в отношении моих скрытых страхов. Более того, он подсказывал мне позитивный выход: в каждом случае фобия неожиданно разрешалась. Подобным же образом меня тонко направляли к разрешению моих собственных страхов. Рассказывая о фобиях, Эриксон одновременно работал с моими ассоциациями. Не говорил напрямую, как мне следует думать. Наоборот, он создавал легкое давление, побуждающее меня думать в определенных направлениях. Возьмите тот пример, когда он побуждал человека рассказывать о его брате, рассказывая о своем собственном. Сначала я не понял значения данной техники. Тем не менее, вскоре я понял, что направление ассоциаций служит краеугольным камнем метода Эриксона. Часто психотерапия происходит на уровне предсознательных ассоциаций, на том уровне, где порождаются проблемы. Мышление пациента может быть постепенно изменено посредством направления ассоциаций. Этот метод побуждает пациента проявлять больше инициативы при осуществлении изменения.