Природа сновидений. Эпистемологический анализ

Но почему сейчас это так, а раньше было по-другому? Возможно, дело в том, что сейчас такие формы переживаний, действительно, сильно смещены к полюсу болезненного патологического процесса (состояния). А раньше, вероятно, они по какой-то причине были достаточно привычными, не столь уж неординарными, в силу чего рассматривались сообществом как выдающиеся или исключительные, но не предполагающие нездоровья их реципиента (все-таки считалось, что такого рода сны насылались на человека богами или демонами). Специалисты в области исследования храмовых записей из Эпидавра Вайнрайх, Херцог и Эдельстайн полагают, что в них речь идет о подлинном религиозном характере опыта, пережитого теми, кто оставил эти следы в храмовых записях.

Так, Херцог считает, что отчасти эти записи основаны на подлинных вотивных табличках, посвящаемых храму отдельными пациентами. Отчасти же они принадлежат старой храмовой традиции, включавшей чудесные истории, почерпнутые из многих источников. Эдельстайн полагает, что записи являются, в некотором смысле, благочестивой фиксацией подлинного опыта пациентов.

Доддс в связи с этим отмечает: «Ясно, что узнать, как было на самом деле, в данном случае вряд ли возможно. Но концепция сна или видения, связанного со всей системой культуры, возможно, приблизит нас к пониманию возникновения таких документов, как храмовые записи из Эпидавра. Описанный опыт отражает систему верований, которые разделял не только тот, кому снился сон, но и все его окружение. Форма опыта определялась этими верованиями и, в свою очередь, подтверждала их справедливость. В результате данный опыт со временем становился все более и более стилизованным. Как заметил много лет назад Тэйлор, "перед нами порочный круг: во что спящий верит, то он и видит, а что он видит – в то он и верит"»[108].

– 176 –

Так почему же тогда этот опыт сновидений был хотя и исключительным, но ценным, нормальным, теперь же он с высокой долей вероятности патологичен? Наверное, ответы могут быть разными. Рискну предложить следующий. Человек того времени по параметрам своего взаимодействия с миром (и внешним, и внутренним) находился ближе к стадии реликтового мировосприятия, чем современный. Иными словами, контакт со своим внутренним миром был у него более полным. Соответственно, непосредственный опыт чувствования-ощущения происходящего был шире, чем у современного человека. Поэтому индивидуальные реальности людей того времени отличались от индивидуальных реальностей наших современников тем, что в них при нормальных условиях были представимы те «заигрывания» мира, о которых говорит Минделл, как о первопричине телесных симптомов человека и его сновидческого опыта. Сейчас люди малочувствительны к ним. Или, говоря точнее, в целом менее чувствительны к таким едва уловимым проявлениям мира Сновидения: и в силу логики эволюции человека, и потому, что его репрезентативные системы сильно перегружены в направлении мыслительных стратегий (одной из форм проявления которых являются принципы рационального восприятия мира). Мы не видим и не воспринимаем многое не только потому, что вообще не очень отчетливо ощущаем информацию, поступающую по каналу «непосредственное чувство», но и потому, что знаем, что «ничего такого» нет и быть не может.