|
Это подростковое требование от близких мазохизма терпеть. Требование, ради доказательства тебе как обвинителю, что они тебе близки, терпеть твою самоотверженную ложь отказа от себя и от них. Ведь, если твоя “правда” тебе дороже дружбы, то от друга ты уже отказался. Не сетуй, что и такой же, как ты тогда, друг тоже предпочтет тебе свою “правду”. Если тебе дорог друг, ты бы вначале принял для себя его “правду”. А только потом, зная себестоимость такого приятия, ждал бы или не ждал жертв от него. Вначале признайся в любви сам, а потом требуй признания от других в любви к тебе (Иначе действует только еще ни во что не вложившийся подросток). Там, где нет ответственности, нет свободы. Где нет свободы, нет правды. Честность не в том, чтобы говорить, что думаешь, но в том, чтобы ни словом, ни делом не отрекаться от себя и беречь, что любишь, без перерывов на “искренние” высказывания. То есть честность в том, чтобы думать, что говоришь! P. S. Сейчас вспомнил, что хоть последнее возражение Н. и хотело быть воинственным, но звучало растерянно и обреченно. Грустно понимать, в какое безвыходное положение он сам себя запер. И не со мной, а в собственной своей жизни. Он, в самом деле, даже и не догадывался, что - может, и вправе, не покривив душой, выбирать, что говорить. Его говорение правды происходило как бы без него: без его воли, без его выгоды, без его ответа за говоренное. Он был - репродуктор и не различал содержаний. Но был уверен, что, раз он бескорыстен, то другие как честные люди должны принять его “правду” тоже самоотверженно, с радостью, также без выбора. Ведь ему нельзя было выбирать! Грустно. Ему, действительно, было нельзя! Были ли ему дороже те, с кем он говорил, отношения с нами или произносимые им речи, он не знал. И, похоже, даже подумать об этом не догадывался. Не имел права! Для него выбирать, то есть участвовать в собственной реплике, означало - обманывать вас! Но с дорогими ему людьми он хотел быть честным. И ради-честности с вами - от вас отказывался! И это был его подвиг - не он говорил словами, слова говорили им. Им управляла не понятая и не выбранная им сила. Не дожив до честности, он был мучеником желания казаться себе честным. Завороженный героизмом своей позы, он ради нее отказывался от всех, к кому был привязан, и кого не умел и не смел любить! Бабья ли это доля?(об эгоцентризме и женской несчастливости)“А жить зачем? Если нет цели никакой, если жизнь для жизни нам дана, незачем жить!" - говорит убивший жену, но оставшийся жить герой “Крейцеровой сонаты” Позднышев. — 255 —
|