|
Оно, по-моему, очевидно, как и всякое знание. И утверждает свободу каждого быть частью и творцом мирозданья. Вот суть этой очевидности. Другой человек - наша среда. Он (другой человек), люди, человечество, Род человеческий и только потом весь мир (живой и неживой) - необходимое условие нашего существования, самой нашей жизни. Утверждая другого человека - этот залог возможности нашего существования, мы утверждаем себя. Утверждая себя, мы творим человеческую Вечность. У меня - совсем другое!..На утренней группе вечно суетливая женщина сидела в кругу своих пожилых сверстниц с привычно жалостным видом. - Люда, - так называла себя женщина, - Людмила Леонтьевна, как вы относитесь к жалким, ноющим, страдающим напоказ людям? - спросил я. - Плохо! - спохватилась Люда. И я решил поспрашивать других участниц группы об отношении Людмилы Леонтьевны к “профессиональным страдальцам”[254]. В Людином кругу, кроме нее, сидело еще восемь женщин. Почти все они были одиноки. У безропотной голубоглазой Анны Борисовны умерли обе взрослые дочери и муж. У Натальи Федоровны и Алевтины Павловны мужья спились и тоже рано умерли. Татьяна Ивановна разошлась через год после замужества и всю жизнь одна. Исполнительная Полина Львовна и независимая, как подросток, Таиса Егоровна замуж вовсе не выходили. Но Полина Львовна еще собирается. С мужьями - только Александра Георгиевна и Клавдия Степановна. Деловитая Александра Георгиевна в этот раз замужем была уже долго, даже дольше, чем во втором браке ее дочь. У хрупкой, маленькой Клавдии Степановны муж, высокий красавец и богатырь, пьет беспробудно, колотя ее, и допиваясь, время от времени, до белой горячки. Клавдия Степановна, как всегда страдающая еще более зазубрено и более наглядно, чем Люда, - совсем “горем убитая”, дремала в кругу напротив той. К ним обеим привыкли. Так что их, всех укоряющая, скорбь никого уж даже и не раздражала. Своим приставанием ко всем они просто изолировали себя, “выкинули” из круга. - Анна Борисовна, как вы думаете: как Людмила Леонтьевна относится к страдающим людям? - Никак не относится. Она их не видит! - Наталья Федоровна? - Как будто ей одной только плохо! Не интересует никто ее! - Татьяна Ивановна? - Ну,... как будто она одна сидит.... Не относится. Она не чувствует других... - Я, наверно, не сумел спросить. Если Людмила Леонтьевна страдающего заметит... и поверит, что человек страдает? - Она не поверит, - недовольно удивилась глазами и оттолкнула вопрос губами (будто соску выплюнула) Таиса Егоровна. — 229 —
|