Криминальная психология

Сначала остановлюсь на преступниках первого из указанных двух типов и на главных разновидностях, которые встречаются в пределах его.

II.

Очень интересную группу, среди импульсивных преступников, образуют те, у которых предрасположение к преступлению состоит в не ограничиваемой комплексами морального и социаль­ного характера склонности производить на других впечатление людей с определенным весом и значением, с определенными свя­зями или способностями, «показывать себя» другим как неспо­собных терпеть известное положение или отношение к себе, или, наоборот, как способных совершить известный поступок, умею­щих вести себя в известном положении, «умеющих подать и при­нять не хуже, а даже лучше всякого другого», и т. п. Иногда этими людьми руководит главным образом тщеславие, а иногда — главным образом, так называемое, «ложное» самолюбие. Боль­шею частью это — люди недалекие, очень обидчивые, «мелко самолюбивые», как говорят иногда, «помешанные на внешности», больше всего боящиеся, как бы не показаться другим находящи­мися в каком-либо неприятном или конфузном положении... Более всего приятно им ощущать, что они произвели известное впечатление, показали себя с известной стороны. Если склон­ность к этим ощущениям не сдерживается соответствующими комплексами морального и социального характера, побуждающими воздерживаться от проявления ее в антисоциальных формах, и если обладатель этой склонности попадет в положение ей противо­речащее, или грозящее показать его обществу в невыгодном свете, то она становится источником сильного импульса к любому поступку, в котором субъект будет видеть подходящий выход из создавшегося для него неприятного положения. При таких усло­виях пред нами будет более или менее сильное предрасположе­ние к преступлению, и, быть - может, даже к очень тяжкому. Для этих преступников всего более подходит название тщеславно-самолюбивых импульсивных преступников. При этом не следует думать, что внешние поводы, по которым действуют эти пре­ступники всегда значительны. Наоборот, иногда они так незна­чительны, что их трудно заметить. Вот несколько интересных примеров такой импульсивной преступности.

18 апреля 1923 года, в 3 часа дня, Иван Михайлович Ж., 17 лет, шел из Серпухова в одну из близлежащих деревень. Он заметил идущую впереди себя крестьянку лет 30 и задумал ее ограбить. Догнав ее и предложив ей свои услуги в качестве про­вожатого, он затеял с ней беседу. Оказалось, что она слышала о его дедушке, семью же его не знает. Не доходя до Таруссы, через которую Ж. нужно было пройти, дорога разветвлялась надвое, при чёлн в обоих направлениях вела к городу. По мино­вании этого пункта Ж. вдруг нанес своей спутнице 7 ударов камнем по голове, взял у нее мешок с башмаками, галошами, платьем и быстрым шагом направился назад к месту, где раз­ветвляются две дороги, и теперь уже пошел в Таруссу по второму пути. Спутницу свою он оставил на первом пути и считал мертвой; впоследствии обнаружилось, что она не была даже при­ведена в бессознательное состояние, а лежала и молчала со страху. Взяв мешок, он хотел посмотреть, что в нем, да поме­шали, посмотрел, пройдя уже Таруссу. Придя домой, он пере­дал похищенные вещи матери, как подарок от тетки. Возвра­щался Иван от дяди, у которого служил в лавке. «От дяди, — рассказывает он, — потребовали, чтобы он на меня взял патент, а он сказал: не могу платить, иди домой». Отпустил он племян­ника не с пустыми руками: на Иване был хороший «френчик», хорошие брюки и крепкие башмаки, а хорошо одеться он любит; были у него и деньги в размере 200 миллионов. К деньгам он относился бережно и очень старался не истратить лишнего. До Серпухова он доехал без билета, а когда был замечен, стал уве­рять, что забыл взять билет, так как в ожидании поезда спал на станции, а затем, проснувшись, прямо бросился в стоявший уже поезд; от милиционера он откупился 10 миллионами, клятвенно уверив его, что у него всех денег 20 миллионов. Он вообще на деньги скуп.