Криминальная психология

Резко выраженный тип прожигателя жизни представляет и бли­жайший помощник Александра Б. — Василий X., 25 лет, из кре­стьян Черкизовской волости, под Москвой, по профессии слесарь, холостой, раньше не судился. Все детство провел в деревне у роди­телей. Лет 13 окончил сельское училище, учился «так себе», «не особенно хорошо, воспитание получил не такое», — поясняет он. Живя в деревне, все время занимался крестьянскими работами и одновременно подучился слесарному делу. С 16 лет был отдан в Москву в слесарную мастерскую. «Я больше всего обожаю свое слесарное дело, — говорит он, — могу быть и механическим, и водопроводным, и строительным слесарем». В голодные 1918, 1919 и 1920 годы служил в Москвотопе комендантом. С деревней он связи не порывал и время от времени ездил туда. В 1921 году сгорел оставшийся ему после родителей дом в деревне, — отец его умер в 1920 году, мать — раньше; ему дали «на погорельце» дачу на слом, но не было денег построиться. Инвентарь также посте­пенно исчез, и его связь с крестьянским хозяйством и деревней порвалась. К этому времени и относится начало его совместной преступной деятельности с Б., с которым он был давно знаком, как с односельчанином. Лето 1921 года он проработал у одного под­рядчика, к осени хозяин его рассчитал. «В первый день Рожде­ства,— говорит он, — пришлось без хлеба сидеть». В это время встретившийся с ним Б. предложил ему «дело», т.-е. участвовать в бандитском налете. Он не утверждает, что Б. соблазнил его на ограбление. «Я не знаю, — говорит он, — как это взрослого человека соблазнить можно». «Я сам знаю, что можно, а чего нельзя». Но обстоятельства, по его словам, были трудные, а при­мер Б., жившего «этими делами», показался Василию X. соблазни­тельным. После некоторых колебаний он согласился участвовать в конце 1921 года в первом ограблении, а затем в 1922 и 1923 г.г.— совершил еще ряд бандитских нападений. В общем, он признает себя виновным в 11 нападениях. Многие из этих нападений он учинил совместно с Б., другие же самостоятельно, пригласив себе на помощь Дмитрия А. В шайке Б. X. играл очень видную роль, он был главным его помощником; по-видимому, в недрах этой шайки, как ее ответвление, существовала группа участников, которая работала то с Б., X. и остальными вместе, то с X., под его руко­водством. Таковы, например, два налета, учиненные X. совместно с Дмитрием А. Характер нападений шайки Б. описан выше: при­ходили к частной квартире, стучали или звонили, входили под видом обыска, собирали всех в одну кучу, командовали «руки вверх», отзывали хозяина и в то время как остальных что-нибудь из шайки — один или вдвоем — сторожили, с хозяином осматривали шкафы, комоды и сундуки, забирали деньги и драгоценности, а иногда и некоторые дорогие вещи из платья и удалялись. Иногда потерпевшие до самого конца не догадывались, что стали жертвой бандитского нападения, иногда догадывались довольно скоро, но сделать ничего не могли. Василий X. играл в этих нападениях важную роль: производил «обыск», связывал, обыскивал и т. п. На свою деятельность он смотрит не с особенно строгим осуждением. Во-первых, он оправдывает себя нуждой, хотя нужда, если и толк­нула его, то лишь на первое преступление. Да и в этом случае ссылка на нужду может быть принимаема с большим сомнением и осторожностью, если не терять из виду, что Василий X. — чело­век одинокий, опытный слесарь и имеет брата, который у Вагань­ковского кладбища держит свою мастерскую, где и ему находилась, по показанию Дмитрия А., работа. Деревня все равно, по его соб­ственному признанию, обеспечивала его хлебом очень мало. Надо добавить еще, что объяснение его первого преступления нуждой подсказано ему, до известной степени, его общим взглядом на причины преступности, который он выражает так: «экономика родит преступников». Во-вторых, в бандитизме он ничего осо­бенного не видит и считает его, во всяком случае, лучше кражи: «Я беру открыто, — говорит он, — а не тайком». «Я не возьму шубу или гимнастерку, а беру золото, ценные вещи, а вор унесет и последнюю одежду». «Бандит исправим, а жулик — нет». «Теперь все бандиты «спецы», которые могут работать, а не жулики». Одно преступление, по его словам, трудно сделать: дальше «само собой сделается соблазнительным, раз человек отве­дал легкую жизнь, легкий труд». Во второй раз преступление легче совершить, сперва — нужда, а потом пойдет, как он выра­жается, «лесть к корысти и к капиталу». Этой последней он откровенно объясняет и свои преступления; первое преступление, по его словам, он совершил из нужды, а потом пошла «лесть к корысти и капиталу». В этих словах ясно выражается им самим чувствуемая, сложившаяся у него «установка» на бандитизм. У него образовалась прочная склонность таким путем удовлетво­рять свои материальные потребности. Он уже отстал от трудовой жизни. Желая получить деньги на еду, одежду и развлечения, он совершил одно за другим ряд бандитских нападений, вербовал себе соучастников и руководил ими. Он — человек, знающий ремесло, сильный, вполне здоровый и одинокий, откровенно признает, что легкая нажива его соблазняла на преступление и что деньги как легко доставались ему путем преступления, так «легко и уходили». Надо добавить, что он — не алкоголик, к женщинам, по его выра­жению, «апатичен», «к роскоши не привык». Значит, деньги были нужны ему на прожиток и развлечения. Он — несомненно, импуль­сивный профессионал, легкомысленный, ленивый, отбившийся от трудовой жизни, деклассированный человек. С умственной сто­роны он не представляет ничего особенного: не глуп, развязен, довольно находчив, обладает хорошей памятью, любит почитать; читал Гоголя, Л. Толстого, Достоевского и некоторых других писа­телей. Более всех ему понравился Толстой, так как его читать и понимать легче. Уже в тюрьме с большим интересом прочитал