|
И если на первых минутах разговора вы сами услышите, что голос вас не предает, что вы говорите спокойно и уравновешенно – это верный признак того, что вы готовы к разговору. А если – нет? Подышите, переведите дыхание. Это, к слову сказать, может помочь установить контакт. Если ваш собеседник видит, что вы волнуетесь, то, как правило (если, конечно, он не совсем отмороженный тип) он вас поддержит. Ну а если у меня голос, как говорится, «громкий, но противный», мне что делать? Должен сказать вам с большевистской прямотой: человек не знает, какой у него голос. Как это не знает? Да я свой голос всю жизнь слышу! Смею вас уверить: то, как слышите свой голос вы, и то, как слышат его другие люди – это, как говорят в одном южном портовом городе, две большие разницы. Все слышат ваш голос не так, как вы. Почему? Понятия не имею. Но это – факт. Именно поэтому вы не в состоянии осуждать свой собственный голос. Равно как и любить. И не надо, извините, «париться» по поводу того, что ваш голос нехорош. Поэтому, когда мы говорим о роли голоса во время интервью, мы говорим, скорей, об интонации. Думать надо не о красоте вашего голоса, а именно – о тоне и интонации. Кстати говоря, тон и интонация играют решающую роль, когда вы договариваетесь об интервью по телефону. Ну наконец-то совет профессиональным журналистам! Почему же? Не только. Например, по телефону вы договариваетесь о встрече с учителем своего ребенка. Или назначаете деловые переговоры. Или даже впервые звоните девушке, с которой вам очень хочется встретиться. Когда я был молодым журналистом и работал в «Комсомольской правде» и «Собеседнике», я регулярно звонил известным людям с просьбой дать мне интервью. Я очень хорошо помню, как противно, когда тебе отказывают. Помню, как я – юный совсем корреспондент «Комсомолки» – впервые получил задание взять интервью у звезды. Я достал «Справочник Союза кинематографистов» и принялся звонить. Начал я с начала, то есть с буквы «А». Согласился лишь Игорь Владимирович Кваша. А все остальные – между «А» и «К» – отказывали: кто вежливо, а кто и весьма по-хамски. Поэтому нынче, когда с подобными просьбами стали названивать мне, я, как правило, соглашаюсь. А если и отказываю, то только потому, что мне категорически не нравится голос в телефоне. Не звучание этого голоса, а именно – интонация и тон. «Что же мне не нравится?» – подумал я, когда стал работать над этой книгой. Судьба тут же благосклонно подарила мне пару-тройку примеров, и я понял, что более всего раздражает. Хамство? Нет. Если человек звонит договориться об интервью и хамит – это диагноз, эдакий признак сумасшествия. Раздражает поспешность, ощущение того, что собеседник обращается к тебе между какими-то иными, более для него важными, делами. — 51 —
|