|
идет о чем-нибудь, с чем общественное мнение несогласно, или о чем-нибудь трудном, или о чем-нибудь общеизвестном, с тем, чтобы получить прощение, так, например, начинает Хирил: Теперь, когда все разделено. Итак, вот из чего [слагаются] предисловия к речам эпидиктическим: из похвалы, из хулы, из убеждения, из разубеждения, из обращений к слушателям. Эта "прелюдия" должна быть или связана с содержанием речи, или быть ему чуждой. Относительно предисловий к речам судебным следует установить, что они имеют такое же значение, как и прологи к драматическим произведениям и предисловия к произведениям эпическим. А предисловия к произведениям дифирамбическим подобны предисловиям к речам эпидиктическим, [например]: Из-за тебя, твоих даров и добычи. В эпических произведениях предисловие есть показатель [содержания] речи, чтобы [слушатели] заранее знали, о чем будет идти речь, и чтобы ум не был в недоумении, потому что неопределенное вводит в заблуждение. А кто как бы дал в руку слушателю начало речи, тот [этим самым] дает возможность следить за речью. Поэтому-то [говорится]: Гнев, о богиня, воспой. И: Муза, скажи мне о том многоопытном муже. И: Скажи мне о другом, о том, как великая война из Азии перешла в Европу. И трагики дают понятие о драме [в предисловии], если не тотчас, как Еврипид, то где-нибудь, как это [делает] и Софокл: Мой отец был Полиб. Так же [поступают] и комики, ибо необходимейшее назначение предисловия, свойственное ему, заключается в том, чтобы показать, какова та цель, ради которой [произносится] речь; поэтому-то, если дело ясно и коротко, не следует пользоваться предисловием. Другие виды [предисловия], которыми пользуются [ораторы], представляют собой способы исцеления; они общи [всем родам произведений]; содержание их слагается в зависимости от личности самого оратора, от личности слушателя, от дела, от личности противника. Все, что способствует установлению — 191 —
|