|
наказанным, эротической составляющей (скрытое получение удовольствия сексуального характера) и, наконец, об импульсе самоуничтожения. Следует провести четкую грань между явной и хронической формами самоубийства. Прибегая к последней, человек оттягивает роковую развязку за счет страданий и ослабления функции, тождественной «частичному самоубийству», то есть «смерти при жизни». Однако у таких людей деструктивное побуждение нередко приобретает прогрессирующий характер. Другими словами, повинуясь этому мотиву, человек вынужден идти на все большие жертвы и a priori обречен на скорый летальный исход. Процесс постепенного угасания свойственен всем людям. Вот что сказал по этому поводу Музоний[1]: «Подобно домовладельцу, который не получил плату вовремя и сначала заколачивает двери жилища, а потом и засыпает во дворе колодец, я постепенно расстаюсь со своим бренным телом. Природа, оделившая меня этой оболочкой, со временем забирает то одно, то другое — мое зрение и слух слабеют, и постепенно отказывают руки и ноги». [1]Руф Музоний, философ-стоик, учивший в Риме при Тиберии и Нероне. — Примеч. пер. Но некоторые люди сознательно ускоряют естественный процесс старения. Ницше заметил, что христианство допускает лишь два способа самоубийства — мученичество и медленное угасание аскета, — которые возведены в ранг наивысшей добродетели и праведности, в то время как другие формы самоуничтожения всячески осуждаются. Вполне очевидно, что древние аскеты и средневековые монахи сознательно сокращали свои дни, используя именно эти два метода. В одном из предсмертных откровений святой Франциск Ассизский[2] услышал, что погрешил против собственного тела, подвергая его лишениям. Во время ночного бдения прозвучал голос: «Франциск! Бог столь милосерд, что простит любого раскаявшегося грешника; но тому, кто умерщвлял свою плоть, нет прощения во веки веков». [2]Франциск Ассизский (1182-1226) — итальянский проповедник, основатель ордена францисканцев. — Примеч. пер. Впрочем, святой идентифицировал откровение как голос дьявола[1]. [1]Чарльз Бертон Хейз. Св. Франциск Ассизский, исторический очерк д-ра Карла Хейза. с. 137-138, «Братья Мишель Леви», 1864. Не вызывает сомнения, что наложением на себя епитимьи аскет в той или иной степени унижает свою плоть. Намного сложнее идентифицировать мученичество как самоуничтожение, так как обычно оно носит пассивный характер. В отличие от аскета, добровольно подвергающего себя лишениям, например, посту и бичеванию, мученик из идейных соображений отдает себя во власть мучителей. Таким образом, конечная цель — наказание — достигается без видимых усилий и в большинстве случаев носит эпизодический характер. Иногда жертвенность бывает вынужденной, но в большинстве случаев муки принимаются добровольно (хотя и бессознательно)[2]. — 60 —
|