|
279 Л, С. ВЫГОТСКИЙ как мы говорим ребенку: «Ну, раз, два, три—выпей лекарство». Это и есть воля в истинном смысле слова. В примере с вставанием я поднялся из-за, сигнала «три» (условный рефлекс), но я сам заранее через сигнал и связь с ним поднял себя, т. е. я овладел своим поведением через дополнительный стимул или вспомога¬тельный мотив. Тот же самый механизм, т. е. овладение собой через вспомогательные стимулы, мы находим в эксперименталь¬ных и клинических исследованиях воли. К. Левин экспериментально изучал, как образуются и выпол¬няются так называемые намеренные действия. Он пришел к выводу: само намерение есть такой волевой акт, который создает ситуации, позволяющие человеку в дальнейшем положиться на действие внешних стимулов так, что выполнение намеренного действия есть уже совершенно не волевое действие, а действие чисто условнорефлекторного порядка. Я решаю опустить письмо в почтовый ящик, для этого запоминаю соответствующую связь между почтовым ящиком и своим действием. В этом и только в этом заключается существо намерения. Я создал известную связь, которая дальше будет действовать автоматически, на манер естественной потребности. Левин называет это квазипотребно¬стью. Сейчас стоит мне выйти на улицу—и первый же почтовый ящик автоматически заставит меня проделать всю операцию опускания письма. Исследование намерения заставляет сделать, таким образом, парадоксальный с первого взгляда вывод, именно: намерение является типичным процессом овладения собственным поведением через создание соответствующих ситуаций и связей, но выполне¬ние его есть уже совершенно не зависимый от воли процесс, протекающий автоматически. Парадокс воли, таким образом, заключается в том, что воля создает неволевые поступки. Однако и здесь сохраняется глубокое отличие между выполнением наме¬ренного действия, которое диктуется как бы вновь созданной потребностью, и простым навыком. К. Левин поясняет волевое действие на том же примере с почтовым ящиком. Ведь если бы в данном случае условная связь просто напоминала привычку или условный рефлекс, мы должны были бы ожидать, что второй, третий и т. д. почтовый ящики еще сильнее напомнят нам об 'опускании письма. Между тем раз •созданный аппарат перестает действовать, как только потреб¬ность, которой он был вызван к жизни, удовлетворена. И здесь процесс протекания волевого действия напоминает протекание обыкновенной инстинктивной реакции. Левин недостаточно оцени¬вает проявившуюся в его эксперименте существенную разницу между волевым и неволевым действиями. — 274 —
|