|
На третий день (!) она зашла к мужу в кабинет со словами: “Кажется, нам есть о чем поговорить. Ты хотел мне что-то сообщить – вот этим способом. Видимо, ты ждешь вопросов – считай, что я их задала”. И тут ей пришлось услышать много неожиданного о том, как мужу Володе холодно и неуютно в их правильном доме, как ему не хватает простых человеческих чувств – да, и ревности тоже! А Лене было что сказать о том, как чувствует себя тридцатилетняя женщина, мужа которой вечно нет дома... Короче, они не стали сосредоточиваться на том, где, что и с кем. Они говорили о своих отношениях. И, к счастью, говорят о них до сих пор. Ящик с секретом Вот история, рассказанная мне очаровательной пожилой дамой: “Вышла я замуж первый раз совсем молоденькой, а он был мужчина сильно за тридцать. Как говорится, с прошлым – и такой интересный. Ну, тогда он мне казался очень солидным, я на него смотрела снизу вверх. Что вы хотите – девчонка. И вот смотрю – правый ящик его письменного стола всегда заперт. Я раз, другой дергаю – нет, заперто, и все тут. Чего я только не передумала! Письма от любовниц – это еще цветочки, а если оружие? Драгоценности ворованные? Может, он вообще шпион какой-нибудь? Прямо покоя мне этот ящик не дает! Ну, конечно, ключик я подобрала... Знаете, душенька, что там оказалось? Его анализы мочи лет за десять, все по порядку. И еще какая-то гадость – кровь на сахар, что ли. Боже, с кем я жила!” – и моя собеседница в комическом ужасе воздевает руки. Совершенно ясно, что она бы предпочла найти письма от любовниц! ...И в самом деле, все ли мы хотим знать о своих близких? Комментарий “настоящего психолога” Когда “всё открылось”, в шоке все: и тот, кто хранил в тайне часть своей жизни, и узнавшие правду. Как ни парадоксально, разоблаченные часто испытывают не только чувства вины, стыда, злости, но и не совсем понятное постороннему облегчение. Во-первых, существовать в двух разных “мирах” – дело нелегкое и создает напряжение и тревогу, а во-вторых, многие из живущих такой жизнью все равно уверены, что рано или поздно все откроется... Как ребенок, съевший без спросу коробку конфет из семейных запасов, знает, что однажды эта пустая коробка будет ему предъявлена. Тем не менее бывают дни, когда он о ней и не вспоминает – не испытывает ни страха, ни вины, словно вытесняет из сознания и само событие, и сопутствующие ему чувства. Перед лицом неопровержимых улик он может расплакаться, обозлиться или продолжать говорить: “Не знаю, кто”, – почти веря в это. Часто механизм уму непостижимой “бессовестности” взрослых похож на этот: импульсивный поступок, желание его скрыть – до какой-то степени и от себя – и создание барьера в сознании между явной и тайной своими сторонами. — 13 —
|