|
* Впервые опубликовано в: D. Sarason (изд.). Годичные курсы повышения квалификации для врачей. Мюнхен, 1913. – 40 – сти устойчивость и добиться превосходства в жизни с помощью тренировки и средств защиты, в чувстве общности или в невротическом образе жизни. Все, что хоть сколько-нибудь отклоняется от нормы, объясняется большим честолюбием и осторожностью; а все уловки и аранжировки, невротические черты характера, равно как и нервные симптомы, проявляются благодаря предыдущему опыту, переживаниям, напряжениям, вчувствованиям и подражаниям. А поскольку они не совсем чужды жизни здорового человека, их язык всегда позволяет распознать, что человек борется здесь за свое признание, пытается его завоевать — человек, постоянно стремящийся вырваться из сферы неуверенности и чувства неполноценности и добиться богоподобного господства над своим окружением или стремящийся уклониться от решения своих жизненных задач. Если оставить в стороне корни этого невротического поведения, то окажется, что оно складывается из пестрого изобилия возбуждений и возбудимостей, которые, однако, являются не причиной невротического заболевания, а его следствием. В небольшой заметке “Агрессивное влечение в жизни и в неврозе” я попытался изобразить эту повышенную “аффективностъ” и показать, как часто она, для чтобы достичь цели или обойти опасность, внешне превращается в торможение агрессии. То, что называют “предрасположенностью к неврозу” (Невротическая диспозиция, ibidem), уже есть невроз, и только в актуальных случаях, когда внутренняя необходимость вынуждает прибегнуть к усиленным уловкам, как доказательство болезни возникают более сильно выраженные соответствующие невротические симптомы. Они могут быть скрыты, пока пациент находится в благоприятной ситуации и пока не возникает вопрос о правильности его развития, о его чувстве общности. Это доказательство болезни, и все соответствующие аранжировки необходимы прежде всего для того, чтобы: 1) служить оправданием, если жизнь отказывает в желанном триумфе; 2) тем самым получить возможность уклониться от решения; 3) иметь возможность выставить в ярком свете какие-нибудь достигнутые цели, поскольку они были достигнуты, несмотря на недуг. Эти и другие уловки отчетливо демон- – 41 – стрируют тяготение невротика к внешнему, а не к реальному превосходству. Во всяком случае получается, что невротик, для того чтобы сохранить свое поведение, направляемое фиктивной целью, не преступает типичных для него руководящих линий, которых он принципиально, прямо-таки буквально придерживается. Таким образом, благодаря определенным чертам характера и соответствующим аффективным установкам, благодаря целостному построению симптомов и невротической оценке прошлого, настоящего и будущего невротическая личность приобретает свою устойчивую структуру. Стремление к достижению превосходства проявляется настолько сильно, что при сравнительном психологическом анализе выявляется, что любой душевный феномен наряду с видимым проявлением содержит в себе еще и другую черту — желание освободиться от чувства слабости, чтобы достичь высот, подняться “снизу вверх”, превзойти всех, используя свои уловки, которые часто бывает нелегко проследить*. Чтобы создать педантичный порядок в антиципации**, мышлении и понимании мира и тем самым средства защиты, невротик хватается за разного рода правила и вспомогательные формулы, соответствующие по своей сути примитивной антитезной схеме. Так, он придает значение только чувственным ценностям, соответствующим понятиям “верх” и “низ”, и пытается — насколько я мог в этом убедиться — постоянно связывать их с реальным для него противопоставлением “мужское — женское”. В результате такого искажения осознанных или бессознательных суждений, словно с помощью психического аккумулятора, дается толчок к аффективным расстройствам, которые опять-таки всякий раз соответствуют индивидуальной жизненной линии пациента. Любым проявлениям своей души, воспринимаемым им как “женские”, всякому пассивному поведению, послушанию, — 27 —
|