|
Он жил в нужде, и, когда умер, вся Россия мысленно следовала за его погребальной процессией. Он, испытывавший наслаждение от творчества, стойкий к ударам жизни, всегда находивший слова утешения не только для себя, но и для своих друзей, вместе с тем был крайне слаб, страдал ужасной болезнью — эпилепсией, которая нередко на несколько дней и даже недель выбивала его из колеи и не позволяла продвигаться вперед в своих планах. Государственный преступник, в течение четырех лет носивший на своих ногах цепи в Тобольске и еще четыре года отбывавший наказание в сибирском линейном полку, этот безвинный мученик дворянского рода выходит из каторжной тюрьмы со словами и чувством в сердце: “Наказание было заслуженным, так как я замышлял недоброе против правительства, однако жаль, что теперь я должен страдать за теории, за дело, которые не являются больше моими”. Тем не менее вся Россия отрицала его вину и начала подозревать, что слова и дела могут означать полную противоположность. Такие же немалые противоречия были у него и со своим Отечеством. Обращение Достоевского к общественности вызвало огромное брожение в умах, особенно вопрос о раскрепощении крестьян. Достоевского всегда занимали “униженные и оскорбленные”, дети, страждущие. Его друзья многое могли рассказать о том, как он легко сходился с любым нищим, когда тот, например, обращался за врачебной помощью к кому-ни- – 203 – будь из его друзей, как затаскивал его в свою комнату, чтобы угостить и познакомиться с ним. Самым большим его мучением на каторге было то, что другие арестанты сторонились его как человека дворянского рода, и он постоянно стремился постичь сущность каторги, понять ее внутренние законы и найти границы, внутри которых для него были бы возможны взаимопонимание и дружба с остальными заключенными. Свою ссылку он использовал для того (что, впрочем, свойственно великим людям), чтобы даже в мелочах, в тяжелейших условиях проявлять чуткость к окружающим его людям, сделать свое зрение еще более острым и тем самым нащупать жизненные связи, создать для понятия “человек” душевную подпору и в акте синтеза противоречий, грозивших подорвать и привести в смятение его дух, обрести уверенность и стойкость. Эта неопределенность собственных душевных противоречий — то он бунтарь, то послушный слуга, — поставившая Достоевского на край пропасти и вызвавшая в нем ужас, вынудила его искать убедительную истину. Задолго до того, как он его высказал, главным тезисом Достоевского было: через ложь подобраться к истине, поскольку нам никогда не дано полностью распознать истину и мы всегда должны считаться с любой самой малой ложью. Тем самым он превратился в противника Запада, сущность которого открылась ему в стремлении европейской культуры через истину прийти ко лжи. Ему удалось обрести свою истину, лишь объединив клокочущие в нем противоречия, постоянно выражавшиеся и в его произведениях и грозившие расколоть это на части подобно его героям. Так, Достоевский воспринимал освящение как поэт и пророк и пришел к тому, чтобы установить границы себялюбию. Границы опьянению властью он нашел в любви к ближнему. То, что его самого вначале гнало вперед и подстегивало, было самым настоящим стремлением к власти, к господству, и даже в его попытке подчинить жизнь одной-единственной формуле еще многое кроется от этого стремления к превосходству. Этот мотив мы обнаруживаем во всех поступках его героев. Достоевский заставляет их стремиться возвыситься над остальными, совершать наполеоновские дела, двигаться по краю пропасти, балансировать — 142 —
|