Теория языка

Однако здесь, подчеркнем еще раз, мы имеем дело с явлениями доминантности, в которых на первый план выступает то одна, то другая из трех основных функций звукового языка. Решающая научная верификация нашей конституирующей формулы, модели языка как органона достигает цели, если обнаруживается, что каждое из трех отношений, каждая из трех смысловых функций языкового знака открывает и тематизирует свою область лингвистических феноменов и фактов. И это действительно так. Ибо «языковая экспрессия» и «языковая апелляция» — это части языкового исследования, которые, будучи противопоставлены языковой репрезентации, являют особенности своей структуры. Короче говоря, лирика и риторика несут в себе нечто такое, что различает их между собой и отличает их, скажем, от эпоса и драмы; и конечно, их структурные законы еще более разительно отличаются от структурных законов научной репрезентации. Здесь в самых общих чертах изложено содержание тезиса о трех языковых функциях. Все в целом будет верифицировано лишь тогда, когда будут написаны все три книги о языке, которые требует модель органона.

§ 3. ЗНАКОВАЯ ПРИРОДА ЯЗЫКА (В) Модель структуры языка

Все языковые феномены являются знаковыми. Уже звуковой образ слова строится как знак и в виде знака; слово Tische 'столы' как звуковое образование содержит четыре элементарные характеристики, по которым мы отличаем его от образований, подобных по звучанию. Эти характеристики, фонемы слова, функционируют как своего рода notae[55], признаки; они являются знаками различия звуковых образов. Далее: целый звуковой образ Tische функционирует в осмысленной речи как знак предмета; он представляет вещь или класс (вид) вещей. Наконец, слово Tische в контексте обладает позиционной значимостью и иногда фонематически обогащается за счет s на конце; мы назовем все это полевыми значимостями, которые может приобретать слово в синсемантическом окружении (внешнем поле). В принципе то же самое относится и к словам hier 'здесь', jetzt 'теперь', ich 'я'; фонематически они так же отчеканены, как и Tische, но с предметной областью соотносятся несколько по–иному: они указывают на что–то, и соответственно приобретаемые ими в контексте полевые значимости будут несколько иными, нежели у языковых понятийных знаков; однако они тоже являются знаками.

Взяв все это на заметку, не забудем также и результат из аксиомы А: со всеми словами дело обстоит так, что либо их особое фонематическое оформление (императивы veni, komm 'приходи'), либо определенная музыкальная модуляция, либо даже просто употребление в данной речевой ситуации обеспечивает им роль команды или восклицания и экспрессивного знака. До некоторой степени они всегда несут это в себе. Таким образом, можно утверждать, что языковые феномены в рамках модели органона выглядят многосторонними, а в соответствии с нашими новыми соображениями–многоступенчатыми знаковыми образованиями.