Субъект и объект практического мышления

В методике Е.В. Драпак при определении выраженности стратегичности-ситуативности основное внимание уделяется прагматическому аспекту анализа прошлого и планирования будущего, тому, как субъект, анализируя актуальную ситуацию, стремится вычерпать из нее, синтезировать то, что может использовать в будущем для разрешения подобных ситуаций.

Очевидно, в активности субъекта эти две формы «работы со временем» выступают в качестве относительно независимых сторон процесса построения общего процесса жизнедеятельности, являются разными его аспектами. Подтверждает этот предварительный вывод и то, что при обработке матриц корреляций женской и мужской частей выборки по отдельности была получена иная картина зависимостей этих двух показателей. Если в «общей» матрице эти показатели оказались не связанными, то и в «женской», и в «мужской» матрицах факторных весов и компетентность во времени по Э. Шострому, и «стратегичность-ситуативность» по Е.В. Драпак, вошли в один фактор со значимыми факторными весами. Но у женщин знаки этих факторных весов оказались противоположными, а у мужчин — одинаковыми. В «общих» данных эти различия взаимно компенсировали друг друга. То есть, получается, что у мужчин такие показатели временного аспекта их активности как целостность восприятия своего жизненного пути и его «стратегическая прагматичность» оказались параметрами, действующими, так сказать, в одном направлении, а у женщин — в противоположных. Отчасти это, на наш взгляд, соотносится с известным гендерным различием мировосприятия, проявляющемся в частности, в больших межполовых различиях по таким показателям, как ситуативная и личностная тревожность. Очевидно, что для чрезвычайно «тревожных» женщин для того, чтобы что-то сделать, принять какое-то решение, проявить активность, преодолеть трудности, характерно разрывать свое «целостное бытие» на отдельные «кризисные ситуации», требующие постоянной преобразующей активности, анализа, осмысливания, сопоставления актуальной ситуации с прошлым и будущим.

Мужчинам же, как нам кажется, более свойственно рассматривать в качестве основной функции практического мышления не построение способа действия для разрешения проблемной ситуации, а нахождение такого способа ее разрешения, при котором можно ничего не делать. Одной из своих основных жизненных задач они обычно считают построение такой развернутой в пространстве и во времени ситуации, в которой возможная проблемность была бы минимальна. В проведенных нами ранее исследованиях в производственных условиях на основе анализа деятельности мастеров цехов нами было, в частности, показано, что отличить успешного мастера от неуспешного сравнительно просто. Успешный мастер обычно спокойно сидит в своей кабинке, а на участке у него все идет как положено, а неуспешный — бегает по цеху и разрешает неожиданно для него возникающие проблемы. Очевидно, что первый мастер построил для себя «прагматично-целостное» бытие, обеспечивающее успешность и «беспроблемность». Но это, так сказать, — «мужская успешность». Для мастеров — женщин характерен другой стиль руководства, который тоже может быть успешным. Даже если на участке все в порядке, они все равно будут постоянно обходить его, тревожно ожидая неожиданного возникновения проблем в его функционировании. Высокая личностная и ситуативная тревожность провоцирует их ожидать неожиданные «удары судьбы», что, естественно проявляется в повышенной мифологизированности их мировосприятия, как это было показано нами ранее. Более того, даже при отсутствии явных проблем они склонны «проблематизировать» ситуацию [13], превращать ее в «кризисную», их стратегия руководства основана на постоянном искусственном разрывании целостности бытия для создания в нем «проблемности».