|
Любопытно, что данное противоречие весьма напоминает классический «парадокс лжеца», в попытках логического разрешения которого разбило лоб не одно поколение мудрецов. Один из вариантов этого парадокса может быть описан так: когда я говорю фразу «я лгу», то я лгу только в том случае, если, произнося эту фразу, я говорю правду; но если я говорю правду, то я не лгу. Отсюда противоречие — я лгу в том и только в том случае, если не лгу, и наоборот. Эта классическая форма парадокса принадлежит Эвбулиду Милетскому. Её обсуждает Цицерон. Цитата критянина Эпименида в послании апостола Павла даёт ещё одну форму парадокса. Эпименид сказал: «Все критяне — лжецы», поэтому сам он как критянин — тоже лжец, а потому и его фраза — ложь и т. д.1 Сознание как логическая система должно находить выход из любого противоречия- Парадокс лжеца эмпирически разрешается признанием того, что не бывает ни абсолютной правды, ни 100%-й лжи. Или признанием, что любой лжец иногда говорит правду. Подчеркну, что сказанное лишь констатирует эмпирический факт и не претендует на логическое разрешение парадокса. Выход сознания из сходного логического противоречия — несоответствия ожидаемого реальному — эмпирически также может решаться тем, что осознание наших ожиданий ' Б. Рассел, Л. Тарский и многие другие выдающиеся логики предлагали различные формы парадокса и свои варианты его разрешения — см., например, де Роулэн Ф. Лжец. О теории истины Тарского. // Логико-семантический анализ структур знания. Новосибирск, 1989, с. 93-114. 312 никогда не может быть полностью правильным. Для этого достаточно осознать» что наши ожидания не полностью осознаются. И действительно, ещё в школе Вундта было показано: есть нечто, что мы ясно не осознаём, на что в данный момент «не обращаем внимания», хотя это нечто всё же как-то присутствует в нашем сознании в виде тёмных, неясных ощущений и оно даже, как отметили вюрцбуржцы, детерминирует наше мышление. Это нечто Джеймс называл психическими обертонами, Г. Эббингауз — сбережённой информацией, Д. Н. Узнадзе — неосознаваемыми установками и пр., и пр. До сих пор мы трактовали явление сознания как эмпирический факт представленности субъекту картины мира и самого себя. Сказанное позволяет теперь разделить представленные сознанию факты на осознаваемые и неосознаваемые. Введём несколько терминов, значение которых далее будет постепенно уточняться. Не осознаваемую в данный момент информацию, которая, тем не менее, влияет на то, что мы осознаём, будем называть базовым содержанием сознания. Часть базового содержания может стать осознанной, но всё базовое содержание не может стать полностью осознанным никогда. В базовое содержание сознания, в частности, включается то, что обычно называется установками, ожиданиями, контекстом, предварительными гипотезами и пр., а также то, что именуется воспринятыми стимулами, сигналами, раздражителями и т. д. На основе этого базового содержания протосознательные процессы порождают догадки о мире. И выставляют эти догадки на проверку. В процессе проверки часть базового содержания (например, стимулы) сопоставляется со сделанными догадками. Как сами догадки, так и сопоставляемая с ними в процессе проверки информация образуют поверхностное содержание сознания, или поверхность сознания. Поверхностное содержание сознания (т. е. догадки и выставленная на проверку этих догадок информация) есть специальным образом маркированная часть базового содержания. Поверхностное содержание сознания как раз и отличается от базового наличием специальной, субъективно воспринимаемой маркировки, осознанностью '. — 266 —
|