|
Лидеры когнитивной психологии демонстрировали чудеса остроумия в реализации своей программы, придумывая фантастически красивые экспериментальные замыслы, проверяя утверждения, казалось бы, вовсе не доступные проверке. Эта программа вполне удовлетворяла и требованиям «нормальной» науки (в понимании Т. Куна), ибо санкционировала проведение не только остроумных, но всевозможных, в том числе не имеющих ясного смысла, экспериментов. Раньше было модным писать статьи и защищать диссертации по бихевиористской схеме: предъявили любой стимул, измерили реакцию, статистически обработали и сделали достоверный (с точностью до 5%) вывод. Эта схема гарантировала достижение достойного публикации результата в любом исследовании, стоит лишь изменить какие-нибудь параметры стимула, способы измерения реакции или хотя бы методы статистической обработки данных. К началу 70-х гг. в когнитивной психологии на основе большого количества новых экспериментальных парадигм сложилась своя схема исследования, использующая компьютерную метафору. Эта схема, тем не менее, обладала точно таким же преимуществом, т. е. разрешала желающим проводить почти любые эксперименты с заведомой обренностью в успехе, Популярность когнитивизма сразу стала возрастать, а влияние бихевиоризма на широкую научную общественность — падать. Серая мacca мгновенно перекрасилась. Как с грустью заметил Б. Скиннер, «стало модным вставлять словечко «когнитивная» где только можно». А Дж. Миллер добавил: «Многие экспериментальные психологи вдруг открыли для себя, что всю жизнь только и делали, что занимались именно 1См. подробнее Зинченко Т. П. Опознание и кодирование, Л., 1981, с. 74-85. 2 Глезер В. Д. и др. Зрительное опознание. Л., 1975, с. 36. 227 когнитивной психологией» '. Это в конце концов позволило когнитивистам без особых хлопот сбросить последователей Уотсона «с парохода современности». Однако удар испытали и лидеры нового направления, которые вскоре обнаружили, что хотя их призыв разбудил дремавшие силы экспериментаторов, и эти силы провели громадное число исследований, но лучшее понимание психической реальности не приходило. У. Найссер уже в 1976 г. признает: «Возникновение новых методик уже больше не вселяет надежд, а скорее действует угнетающе» 2. Когнитивная психология не была оригинальной, когда постулировала, что то или иное ограничение, накладываемое на возможности психики и сознания, задано структурой мозга или организма. Подобное предполагали многие психологи. Но когнитивисты в тонких и остроумных исследованиях проверяли следствия из предположения о наличии ограничений. А в итоге исследования когнитивистов сыграли немалую роль в том, что все известные и якобы структурно заданные сознанию ограничения на информационные процессы были экспериментально опровергнуты. Тем не менее, когнитивные психологи продолжали упорно принимать допущение о физиолого-анатомической природе ограничений. История науки — это тоже специфическая эмпирика. Настойчивость, с которой когнитивисты пытались сохранить постулаты о структурной ограниченности познавательных способностей, оказала им странную услугу. Они, по существу, опровергли самих себя. Упорное сохранение обсуждаемого допущения при постоянном экспериментальном опровержении говорит о методологическом дефекте принятого допущения, о необходимости от него отказаться3. Рассмотрим пару характерных примеров их исследований. — 197 —
|