|
Эта традиционно свойственная русской культуре глубокая психологичность, склонность к психологическому мировосприятию и самоанализу подпитывалась сложившейся в обществе предреволюционной ситуацией. На фоне углубляющихся социальных противоречий в русском обществе, возрастали критичность и недоверие к авторитетам и традиционным общественным ценностям, происходили глубокие изменения в системе оценок разных сторон жизни, углублялись процессы индивидуализации. А это, в свою очередь, было благоприятной почвой для усиления роли психологического фактора, стремящегося перенести «центр тяжести из области правил и законов в сферу человеческой совести, т. е. поставить личность на место общества» [33, с. 6]. Интерес к мотивам поступков, к «психологической подкладке» отмечается и в разных сферах практики — в области правосудия, семейных отношений, в педагогической деятельности. События общественной жизни как бы давали толчок для про- 1 Подробнее об этом см. статью В.А.Кольцовой, А.М.Медведева [23]. 14 буждения и развития творческой мысли, определяли ее направленность — человек и его душевный мир. «Мысль, закупоренная со всех сторон всевозможными «разъяснениями», «распоряжениями», направилась на область, независимую от попечения свыше — на душевную жизнь человека...Психология все больше подвигается к центру умственных интересов общества» [40, с. 563]. Сказывалась и специфика переживаемого периода — начало нового столетия, как правило сопровождающегося всплескам мистических умонастроений. Появляющиеся интересы в этой области влекли за собой возникновение многочисленных околонаучных изданий, обещающих решить практически все вопросы душевной жизни; «Спиритуалист», «Вестник загробной жизни», «Таинственное» и т. п. Важным основанием роста интереса к психологическим вопросам являлись также успехи, достигнутые отечественными учеными в познании психической реальности. Специфика психологии, имевшей своим предметом душевную жизнь человека и духовные процессы в обществе, и органически связанной с естествознанием, с одной стороны, и с философией, с другой, давала ей реальный шанс стать той областью знания, где взаимопересекаются и соприкасаются разные научные интересы, направления и течения. Эта тенденция органического включения психологии в систему наук и завоевания своих научных позиций в качестве некоего интегрального поля научной деятельности нашла яркое отражение в истории многочисленных научных обществ, возникающих в России в конце XIX начале XX вв. В них психология занимала либо главенствующее, либо заметное место. Это в равной мере относилось как к психологическим или философско-психологическим обществам (Московское психологическое общество, Психологическое общество Московского университета, Санкт-Петербургское философское общество), так и к научным объединениям естественно-научного толка (общества врачей и общества невропатологов и психиатров при Варшавском, Казанском, Московском, Санкт-Петербургском и др. университетах, собрания врачей Санкт-Петербургской клиники душевных и нервных болезней и Московской психиатрической клиники и др.) [16]. — 9 —
|