Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории

16

духовной жизни России, становился своеобразным рупором, глашатаем психологических идей, важным фактором популя­ризации психологических знаний в обществе. Смысл деятель­ности и общественное предназначение журнала, учитывающие «объективные и тщательно проверенные побуждения», соглас­но программному заявлению его редактора, отражаются в кон­центрации усилий на решении основной глобальной задачи: познание и раскрытие «источников добра и разумения жиз­ни». Главное внимание предполагалось направить на позна­ние внутреннего психического мира человека путем обраще­ния к его «внутреннему чувству» и опыту, через которые, как отмечается Н.Я.Гротом, «может быть и открывается нам жизнь в ее истинном корне, в ее внутреннем содержании и значе­нии» [13, с. 6, 7]. Эта ориентация на раскрытие проблем са­мосознания общественного субъекта, как способа понимания и самих общественных процессов, жизни в целом, оценивалась как чрезвычайно важная, отвечающая интересам человечества, прежде всего, его нравственному совершенствованию.

Но рассматривая эту стратегию в качестве центральной, «ру­ководящей задачи», журнал не отказывался от обсуждения дру­гих подходов, часто альтернативных, от рассмотрения мнений о психических явлениях ученых разных научных дисциплин. Так, Н.Я.Грот говорит о стремлении объединить разные направ­ления мысли в некоем «высшем, синтетическом мировоззре­нии», превратить журнал в орган «мыслителей различных на­правлений» [14, с. 7]. Аргументируя свой план, он пишет: «Я задумал журнал, чтобы отрезвить общество, направить его к высшим духовным идеалам, отвлечь его от пустой политичес­кой борьбы и повседневных дрязг, помочь примирению интел­лигенции с национальными началами жизни, возвратить его к родной религии и здравым государственным идеалам, на­сколько такое примирение и возвращение вытекает из утвер­ждения философской веры в личного бога, бессмертия души, свободы воли, в абсолютную красоту, добро и истину» [15, с. 332]. Поэтому на страницах журнала материалы философско­го характера (В.С.Соловьев, Е.Н. и С.Н.Трубецкие, Л.М.Лопа­тин, Н.О.Лосский, В.Розанов, Н.Я.Грот) соседствовали с пси­хологическими исследованиями (Н.И.Шишкин, Н.Н.Ланге, А.Ф-.Лазурский, Г.И.Челпанов) и с публикациями ученых — естественников (С.С.Корсаков, А.А.Токарский, А.Н. Бернштейн).

17

Наконец, факт признания психологии как самостоятельной науки и в научных, и в широких общественных кругах под­тверждается успехами психологического образования, вклю­чающего 1) популяризацию психологических знаний в ши­роких кругах общества, 2) преподавание психологии, 3) созда­ние системы подготовки психологических кадров. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что в России начала XX века психологическое образование сложилось в некую более или менее целостную систему, охватывающую все выше перечисленные ступени и уровни. В частности, пре­подавание психологии осуществлялось в учебных заведени­ях всех типов (будь то духовные семинарии, лицеи или кадет­ские корпуса) и охватывало разные ступени обучения (сред­нее образование и высшее). Психологические знания кроме журналов практически всех направлений, обсуждались в лек­ционных залах, музеях, на научных конференциях и профес­сиональных съездах, регулярно проводившихся в России в начале XX века (пример тому — Педагогические съезды, съезды врачей, естествоиспытателей и т. д.). Известно, какой огромный резонанс в обществе произвели лекции, прочитан­ные И.М.Сеченовым в массовых аудиториях. И конечно, в этих условиях не мог не встать вопрос об открытии специальных научных психологических учреждений. Создание именно в этот период уже собственно психологических центров — пси­хологических и психофизиологических лабораторий, Психо­неврологического института в Санкт-Петербурге (1905), Пси­хологического института в Москве (1912) — было симптома­тично; это было своеобразной формой конституционализации психологической науки в России, как сложившейся, самосто­ятельной научной дисциплины.