|
Начнем с прозрачного высказывания А. М. Пятигорского (1996): «Наука не может дать ответа на все вопросы, которыми она занимается, а мировоззрение может дать ответы на все вопросы, которыми оно не занимается. И, конечно, в этом смысле термин «научное мировоззрение» есть чистейший вздор». Марксистско-ленинская философия нас учила, что главным критерием всего и вся, в том числе, разумеется, и качества мышления, является практика. Г. Г. Шпет, начиная излагать историю развития русской философии и русской мысли, убедительно аргументировал свое бесспорное право начинать с конца, и этот конец сделать их критерием. Последуем его примеру. Допустим, что происходившее поддается рациональному объяснению и вспомним «этапы большого пути». Картина получается весьма неутешительная. Осветим лишь некоторые штрихи диалектико-материалистического мировоззрения, оправдывающие приведенную язвительную сентенцию Пятигорского. Это была и есть «философия в повелительном наклонении». Появились «философы-командиры», «философы-электрификаторы, санкционирующие смертные приговоры» (это мотивы из Шпета). Они обладали преимущественно «критическим историческим самосознанием», «обнаглевшим самосознанием» (мотивы Бахтина). Критика и самокритика признавались главной движущей силой развития общества и индивида. Противоестественно резкая критическая направленность (возмущенный кипящий разум) сочеталась с финальным стилем мышления, его претенциозной направленностью на конечные объяснения и определения. Идеология, философия и мировоззрение стали синонимами. Все вместе и поврозь они требовали не просто объяснения, а окончательного объяснения, объяснения-победы: окончательная победа коммунизма во всем мире; окончательное торжество диалектического и исторического материализма, его победа на всех фронтах: над идеализмом, вульгарным материализмом, позитивизмом, фидеизмом; окончательная победа малограмотного Т. Д. Лысенко над лженаукой — генетикой, окончательное торжество учения И. П. Павлова о высшей нервной деятельности над душой и духом (конечно, никакой вины великого ученого в профанации его учения не было) и т. д. и т. п. Этому сопутствовало уничтожение многих научных направлений: психоанализ, психотехника, педология, генетика, кибернетика — всего не перечесть. Вся эта разрушительная работа сопровождалась хлестаковщиной, правда, лишенной приданного ей автором шарма. С легкостью мысли необыкновенной объявлялось о решении мировых загадок Э. Геккеля: происхождение жизни, происхождение человека, сознания и психики, синтезирование живого вещества и т. д. Хотя разум кипел, но результаты оставались сырыми. Это не мешало нам соглашаться с тем, что жизнь оказывалась не более чем существованием белковых тел, а сущность человека — не более чем совокупностью всех общественных отношений. Социализированная личность, вопреки Марксу, лишалась собственной человеческой сущности. Она подменилась совокупностью всех общественных отношений. Исчезнувшая материя объявлялась первичной, а сознание — вторичным, своего рода фантомом второй свежести, управлять и манипулировать которым не может разве что только ленивый. И всем этим бесчинством командовала диалектика — самое передовое в мире мировоззрение. В целом — 153 —
|