|
Именно таким стрессовым фактором для всех членов семьи является химически зависимый. Жизнь на пороховой бочке по сравнению с жизнью жены алкоголика или наркомана — просто отдых на берегу моря. Нет ничего более неустойчивого и непредсказуемого, чем поведение зависимого. Никто в доме не знает, когда и в каком виде он явится. И явится ли вообще. Где нужно будет его искать в этом случае — в милиции, в распивочной, в подъезде, у друзей или в морге. Вариантов хоть и немного, но все они малопривлекательны. Постепенно жизнь начинает напоминать кошмар. Весь окружающий мир как будто бы перестает существовать и ограничивается рамками боли и ожидания. Он не пришел — возникает страх, неизвестность. Пришел — непредсказуемое поведение, скандалы, насилие. Без насилия нет семей алкоголиков. Оно всегда присутствует, если не в физической, так в моральной форме. Избитые жены и дети — это статистика, за которой стоят годы надежд и разочарований. В семье химически зависимого негласно работают три правила: не говори, не чувствуй, не верь. Сообщать о том, что ты дочь, сын или жена алкоголика, а тем более наркомана, добровольно не станет никто. Помните, я говорила о том, что одним из основных симптомов болезни является ее непринятие? Это распространяется на всю семью, поскольку быть родственником зависимого стыдно, обидно и очень больно. И, несмотря на то что жену алкоголика узнать довольно легко, она, как правило, не признается вам, что это правда. Более того, она будет спорить с вами и обижаться. Такими вещами не хвалятся. Почему нельзя чувствовать? Потому, что это слишком больно. Признать эти чувства своими значит обречь себя на вечное беспросветное несчастье. Это значит признать свою жизнь неудавшейся, а планы несбыточными. Это хуже, чем смерть. Смерть ведь исправить нельзя. А тут живой человек. Еще утром, когда был трезвым, собирался пойти с детьми в кино на выходных, а жене обещал прийти пораньше и помочь по хозяйству. И не пришел ни сегодня, ни завтра. Каких-то несколько лет назад подавал большие надежды и готовился к блестящей карьере, чинил самые сложные поломки и считался лучшим механиком в городе. Всего этого уже нет, но человек-то вот он, живой. Только пьяный. А когда трезвый, то тоже уже не тот. Мозг отказывается все это объяснить. Казалось бы, куда проще — не пей и все. И сам ведь понимает. Только не делает. Наверное, не хочет. А если на самом деле, то не может. Но понять это слишком трудно тому, кто не употребляет сам. Не верить — это единственное, что помогает как-то себя обезопасить. Раны и увечья, нанесенные в пьяном угаре, — ерунда по сравнению с ранами в душе. Самое тонкое в человеческой душе — это вера. Но именно на ней, как на основе личности держится весь характер. И если надежда постепенно угасает, а любовь превращается в ненависть, то вера разрушается быстро и иногда навсегда. И это самое страшное. Человек цепляется за любую соломинку, которая помогла бы ему сохранить его мир. Но мир рушится, почва уходит из-под ног. — 58 —
|