|
Если попытаться их сформулировать, то это будут неотрывность практического мышления от деятельности; новизна, необычность задачи, решаемой практическим мышлением; высокий профессионализм решающего задачу субъекта и необычность его знаний, состоящая в их значительной близости к действованию. За каждым из этих моментов тянется цепочка следствий. Так, практическое мышление в этой работе представлено не только в условиях деятельности, в контексте деятельности, но и как составная часть некоторой реальной деятельности. Это, по сути, следующий шаг в изучении и создании теории мышления, когда оно уже достаточно исследовано в лабораторных условиях, абстрагировано от контекста реальности, и нужно приступить к изучение его «укорененным» в жизни и реальной деятельности [128]. Однако мы видим, что такой подход к мышлению обнаруживает в нем многие новые черты: неотрывность от исполнения, умение находить решение в условиях дефицита времени, умение «видеть» проблему и находить для нее условия и т.д. Сама задача, которую решает практическое мышление, тоже иная, не та, которая известна в учебной деятельности, в школьных условиях. Она несоразмеримо сложнее, она неопределенна и многозначна. В работе Б.М. Теплова впервые ставится вопрос — что же, какие механизмы, обеспечивают практическому мышлению возможность решать такие сложные задачи? И приводится богатый материал о приемах, механизмах, применяемых при этом мышлением. Наконец, и знания, которыми оперирует практическое мышление, по Б.М. Теплову, имеют существенную специфику. С одной стороны, это значительные, богатые знания, перед нами — полководец, профессионал, имеющий солидный опыт решения своих сложных задач. С другой стороны, это знания «интуитивные», «ассимилированные» в особую систему знаний. Знания плохо осознаваемые и трудно вербализуемые, но «готовые», т.е. соответствующие задаче их использования, реализации. С работой «Ум полководца» Б.М. Теплова в психологию мышления пришло новое понимание практического мышления — мышления взрослого человека, профессионала, действующего в реальных сложных условиях. Это новое понимание не укладывалось в рамки имеющегося концептуального аппарата, однако еще не было убедительной новой картины, определяющей место практического мышления и его генезис, указывающей и формулирующей его критерии и отличия от других видов мышления. В своей работе Б.М. Теплов не случайно неоднократно ссылается на Аристотеля, подчеркивая конструктивность его идей для объяснения природы практического мышления. В аристотелевой «Никомаховой этике» мы, в самом деле, находим чрезвычайно интересные мысли о том, с чем имеет дело практическое мышление, почему «рассудительность» и «мудрость» так заметно различаются между собой [3]. — 39 —
|